Я его игрушка
Шрифт:
— Они думают, что используют нас, богатых кротов, — донесся до слуха пьяный голос Самвела, — тянут из нас деньги, разводят, чтобы раскошелились побольше… На самом деле, это мы используем их. Не щадим, не уважаем, ебем как придется. А за что их уважать, если они всего лишь жалкие шлюхи?
Он расхохотался и потянулся к стеклянному столику, на котором был рассыпан белый порошок. Снюхал дорожку при помощи пятитысячной купюры, затем продолжил:
— Они потом добрую треть заработка спускают на психиатров и препараты. В итоге понимают, что препараты более эффективны, и подсаживаются на них. Потом начинают принимать что потяжелее и без особого медицинского эффекта, слетают с рельс и дохнут от передоза в расцвете
Самвел снова разразился хохотом, а Олег подумал, как бы сделать так, чтобы гость поскорее свалил восвояси. Еще не хватало, чтобы он остался здесь ночевать. Как вообще вышло, что он оказался в доме? Пора заканчивать с наркотой. Даже будучи под кайфом, Олег не сомневался, что завтра же вернется к здоровому образу жизни, если не считать сигарет. От них он отказаться не мог, сколько ни пытался, поэтому в конечном итоге решил оставить все как есть. Сигареты не влияли на организм как алкоголь и наркотики. Эффект от последних всегда был налицо: мешки под красными воспаленными глазами, сухая бледная кожа, морщины, путаное сознание, усталость, перепады настроения, неприятный запах изо рта, расстройство желудка — перечислять последствия можно долго. После таких мини-марафонов приходилось ехать в клинику и пару часов лежать под капельницей. А на следующий день обязательно ставить вторую. Так что да, пора с этим заканчивать.
— Будешь угощаться? — Самвел указал на стеклянный столик. — Почему я один пирую, Олежек?
— Не могу уже, — отмахнулся тот, — лучше буду пить.
Он потряс стаканом с виски, в котором тут же зазвенели кубики льда. У гостя завибрировал телефон и начал перемещаться по стеклянной поверхности.
— Да, Таточка. — Из динамиков раздалась эмоциональная армянская речь. Женщина по ту сторону явно пребывала в бешенстве. — Я в офисе. Да, именно там. Тата, решаю вопросы, чего ты от меня хочешь? Я совсем немного выпил. Никаких шлюх тут нет и быть не может! Ау, шлюхи, если вы здесь отзовитесь! Слышишь? Тут никого нет. Сейчас закончу с документами и Андраник меня отвезет. Все, Тата, хватит, я устал. Все, давай. Давай, я сказал, скоро приеду.
Олег мысленно расслабился. Если жена рвет и мечет, значит, неприятный собеседник свалит совсем скоро.
— Жениться не надумал? — поинтересовался тот.
— Зачем?
— И то верно. — Снова хохот. — Вот за что уважаю тебя, Олежек, так это за здравомыслие. Я женат уже больше восемнадцати лет и не было ни дня, чтобы не пожалел. Ни дня! Это все давление семьи, общества. Все твердят, что нужна семья, жена, дети. А кому, скажи мне, все это надо? Только бабам. Мы любим трахать их, а они — наши души и мозги. Вот поэтому я предпочитаю шлюх, хотя с ними, оказывается, тоже иногда бывают проблемы. Помнишь ту рыжую, которой семнадцать? Я отрубился, просыпаюсь среди ночи, машинально смотрю на запястье, а часов нет. Эта тупая шваль решила, что я и не вспомню, с кем был и что происходило. Взяла часы и свалила к себе на съем. Я нашел ее на следующий день, привез на одну из своих дач, приковал в подвале к батарее и держал там пять дней. Давал только воду и сухари. Сидела на привязи как собака и скулила. Я приезжал каждый день и сразу спускался в подвал. Заставлял ее вылизывать меня с ног до головы. Специально много потел и не мылся. Никакого душа, Олежек, если есть сука, которая сэкономит тебе воду.
Олег невольно визуализировал сказанное и поморщился:
— С часами-то что?
— Ничего, она успела только подать объявление. Решила продать Ролексы с уникальным серийником на Авито, можешь себе представить, Олежек? Тупее суки не сыщешь.
Краем мысли хозяин дома прикинул, что его собственные именные часы всегда лежали в открытом доступе. А также вся ювелирка, запонки и наличка в валюте. Перед уходом Кира вполне могла прихватить все это. Продать часы ей не составило бы труда,
— Тогда я потерял суть. Если часы сразу нашлись, зачем перевоспитание дачей?
Самвел поднял левую кисть, сверкнув золотым перстнем на мизинце:
— А ты сам ответил на свой вопрос. Суть в перевоспитании. Эти твари не должны оставаться безнаказанными, должны знать свое место. Она пела мне о любви, говорила, как ей хорошо со мной. Я не верил, но все равно было приятно слышать. А потом она пиздит мои часы! — Мужчина резко перешел на фальцет, но благо, почти сразу успокоился и заговорил обычным тоном. — Олежек, каждая из них врет. Каждая смотрит тебе в глаза и видит в них деньги. А я эту суку взял из какого-то притона, отмыл, обул, одел, дал денег. Думаешь, получил благодарность за свою доброту? Нет, никакой благодарности. Они сразу начинают воспринимать все как должное. Поэтому их следует воспитывать. Всех без исключения. Что там Мурка, кстати? Сколько раз пыталась залезть к тебе в лопатник, пока ты не видишь?
— Ни разу.
— Да перестань, мне-то ты можешь сказать. Сколько она у тебя спиздила или попыталась? Миллион, пол? Сколько?
— Ей не нужны были деньги. За все время, что она здесь жила, я не дал ей ни копейки. Она даже доставку заказывала за свой счет.
Самвел начинал злиться, его ноздри характерно раздувались в такт словам:
— Еще скажи, что шалава искренне тебя любила. Кому ты тут стелешь?! Им всем нужны деньги, всем без исключения! Прими это как данность, станет легче. Если у тебя появляются бабки, тебя начинают любить именно за них. Всем плевать на то, какой ты, что делаешь, чем дышишь. Дай им денег — и они примут тебя любым. Думаешь, почему я не занимаюсь спортом? Мне это не нужно, я могу выглядеть как угодно — на моем хую все равно будут скакать лучшие телки Москвы. А ты поешь мне тут про любовь! Да меня даже собственная жена ни хуя не любит и никогда не любила, а ты пиздишь мне тут про шлюх! Совсем заигрался, Олежек!
— Пошел на хер из моего дома, жирный пидор, — спокойно проговорил Олег.
— Что ты сказал?? — взвизгнул гость. — Что-что?? Я не ослышался, ну-ка повтори!
— Жирный пидор. Именно так я и сказал. А теперь — вон.
Извергая проклятья и грозясь расправой, гость наконец покинул чужую территорию, освободив хозяина дома от своего неприятного общества. Но после его ухода почему-то стало только хуже. То ли наркотики, то ли алкоголь, а, может, все это вместе, но Олег впервые в жизни осознал, насколько его тяготит одиночество и подобный образ жизни. Наверное, он действительно стареет. Даже не внешне, а ментально. Ему все надоело. Надоела эта гонка за тысячей удовольствий, хотелось просто побыть нужным. С этим никогда не было проблем, женщины и девушки действительно любили его не за что-то, а, скорее, вопреки, но он вычеркнул их из своей жизни. Оставил только проституток, потому что это статус и доказательство состоятельности. А теперь у него в кои-то веки появилось острое желание использовать этот огромный телек по назначению и посмотреть какой-нибудь идиотский мюзикл, обнимая ту, которая любит. Которой не нужны ни деньги, ни статус, ни подарки, только ты сам. Которая в сложные периоды не начнет пилить, а просто скажет, что ни один другой мужчина с тобой не сравнится. Которая искренне считает тебя своим королем.
Олег поднялся на второй этаж, в свою спальню. Достал ночную сорочку, которая все еще помнила запах молодого женского тела. Он до конца не понимал, почему запретил горничной выбрасывать эту вещицу. Велел избавиться от всего, а именно сорочку захотел оставить. Мужчина лег на кровать, смял ее в руках и забылся беспокойным сном.
В ту ночь ему снилась Кира.