Юми и укротитель кошмаров
Шрифт:
– Но нельзя же позволить кошмару бродить по улицам! Ты сам говорил: пострадают люди.
– Это не наверняка. На вид кошмар был близок к стабильному, но откуда мне знать? Я ведь прежде таких не встречал. Он может окончательно оформиться только через несколько недель, особенно если хитер и осторожен. За этот срок кто-нибудь с ним встретится и экспертов все-таки вызовут.
– А если он успеет кого-то убить? – спросила Юми.
Художник промолчал.
– Я г-готова, – произнесла Юми.
– Хорошо. – Художник обернулся. – Я попробую тебя научить, но
– Эт-то т-так называет-тся? – У Юми от холода дрожала челюсть. – Мне еще ник-когда не б-было т-так холод-дно.
– Никогда? – искренне удивился Художник.
– Да, – дрожа, ответила Юми. – У н-нас, если холод-дно, н-нужно просто лечь. Чем теп-плее п-пол, т-тем лучше.
Пожалуй, ледяной душ был не лучшей идеей. Ее тело плохо справлялось с холодом.
– Вот. – Художник подошел к стене. – Видишь ручку? Покрути, чтобы повысить температуру в комнате.
– Пол подогреется? – с надеждой спросила Юми.
– Э, нет. – Художник указал под потолок. – Это миниатюрный хионный обогреватель. Он нагревает воздух.
Жаль. Но Юми помотала головой – и сделала бы точно так же, даже если бы подогревался пол.
– Обойдусь.
– Обойдешься? Юми, ты вся дрожишь.
– П-прежде я уже п-привыкла к эт-тому месту, – ответила она. – Мне н-не следует злоуп-потреблять уд-добствами твоего мира. Я г-готова к люб-бым испыт-таниям, что п-пошлют мне д-духи.
Художник вытаращился с таким изумлением, будто на Юми выросли листья и она взлетела, как дерево.
– Ну ты и, – сказал он (низким стилем), – чудачка!
Он осмотрел ручку на стене, затем попытался дотронуться до нее пальцем. Вскоре из отверстия раздался тихий гул.
– Ха! – воскликнул Художник. – В прошлый раз удалось включить приемник, и я сейчас подумал, что и с обогревателем справлюсь. Я чувствую хион. Не могу крутить ручку, но могу каким-то образом регулировать линии…
Разговор был прерван стуком в дверь. Юми робко ответила, опасаясь, что снова придется обманывать. Но на этот раз к двери всего лишь приклеили большой конверт.
Юми вернулась в комнату и по просьбе Художника вскрыла конверт. Внутри оказался листок бумаги. Юми редко читала что-либо, кроме молитв, но формальный тон письма показался ей на удивление похожим.
– Дела плохи? – спросила она. – Я не все слова понимаю, но…
– Это уведомление о временном отстранении, – тихо ответил Художник, с непривычной серьезностью глядя на листок. – От бригадира. Меня на месяц отстраняют от работы с удержанием зарплаты за ложную информацию.
– Тут говорится, что он никого не нашел по указанному тобой адресу? Только пустой дом?
Обучение живописи
Художник отвернулся
– Уверен, что он даже в дверь не стучал. Может, вообще кого-то послал вместо себя. Ему уже давно хотелось меня наказать. Он думает, что я ему фальшивые картины подсовываю. Придурок!
– Значит, он действительно не верит в стабильный кошмар, – сказала Юми. – Ты был прав.
– Я ему никогда не нравился. Он считает, что меня не следовало допускать к лотерее рабочих мест сразу после школы, и злится, что мне выпал его район. – Художник закрыл глаза и дотронулся до лба. – По крайней мере месяц не нужно будет оправдываться за прогулы.
– А что будет дальше?
– Это мое первое нарушение, – ответил Художник. – Другим художникам скажут, что я на больничном, так что не придется выслушивать потом их насмешки. – Он сделал паузу. – Если только смогу выйти на работу и отстранение не продлят. Если не смогу, то меня уволят и из квартиры выселят.
– Значит, решим наши проблемы за месяц, – уверенно заявила Юми. – Даже если мне придется самой разбираться с этим стабильным кошмаром.
Девушка посмотрела на Художника с вызовом. Озноб уже не донимал, но Юми не знала, помог ли обогреватель, или она сама постепенно привыкает к климату. Благодаря этому она нашла силы с уверенностью посмотреть в глаза Художнику, когда тот повернулся.
– Я готов тебя учить, – сказал он наконец и подошел к большому сундуку у своего мягкого алтаря. – Но даже не думай сражаться со стабильным кошмаром. Юми, я объясню, как в экстренных случаях давать отпор обычному кошмару. Потом мы пойдем и поищем доказательства существования стабильного. Если получится его выследить, попробуем навести на след другого художника. При наличии новых свидетелей бригадиру придется признать, что я не лгал и кошмар существует. Он будет вынужден вернуть меня на работу и обратиться за помощью к специалистам.
– Отличный план. – Юми кивнула, приближаясь к сундуку.
– Юми, этот кошмар необычный, – тихо сказал Художник. – Когда я его обнаружил, он уже почти сформировался. Да, я сам говорил иначе, но… чутье подсказывает: он способен творить зло. Кошмары, уничтожившие Футиноро, не скрывались. А этот осторожный, хитрый. Прошло уже несколько дней с тех пор, как я его заметил, но пока никаких новостей о нападениях… – Он покачал головой и указал на сундук. – Открывай.
Юми открыла. Внутри оказался набор больших кистей. Некоторые напоминали метлы длиной в человеческий рост, но большинство были короче, около двух футов.
Также в сундуке нашлись склянки с тушью одного темного оттенка и холсты. Художник попросил Юми взять кисть покороче и толстую упаковку бумаги вместо холста. Холсты, по его словам, предназначались исключительно для работы. Для упражнений есть бумага.
Судя по тому, что упаковка была нетронутой, сам Художник не слишком-то много упражнялся. Разложив принадлежности для рисования, Юми углядела на дне сундука еще кое-что, малоприметное в сумраке. Широкую черную папку, перевязанную бечевкой. И потянулась за ней.