Юми и укротитель кошмаров
Шрифт:
Куда еще разогреваться в таком-то месте!
– Закрой глаза, – сказала она, обходя Художника.
На Юми было яркое зелено-голубое платье-колокольчик, с громадным бантом на поясе; ленты спускались почти до колен. На Художнике, разумеется, это платье сидело короче, но выглядело не слишком ужасно. Ему уже приходилось надевать церемониальные юбки в праздничные дни, и пусть цвета были слишком ярки, чтобы считаться мужскими на его родине, в Торио таких предрассудков не существовало. Здесь мужчины смело
Поэтому Художник не чувствовал себя униженным. По крайней мере, в этой одежде было удобно. Вдобавок в тот день жара не казалась такой… подавляющей. То ли он привык, то ли погода в самом деле улучшилась? Странно. Земля по-прежнему была горяча, но восходящие потоки теплого воздуха казались даже приятными. Они раздували юбку подобно легкому бризу.
(Я так и не выяснил, как работают эти потоки. Вот моя гипотеза: воздух устремляется вверх сквозь микротрещины в камнях. Способность растений парить в этих потоках также остается для меня загадкой.)
В отличие от одежды, наставления Юми казались Художнику весьма унизительными. Прошла целая неделя, а она по-прежнему не доверяет ему настолько, чтобы позволить упражняться без непрерывных высокомерных указаний.
– Закрой глаза. – Юми наклонилась и смерила его испепеляющим взглядом. – Живо!
Он тяжело вздохнул и подчинился.
– Теперь возьми камень.
Он выбрал камень. За ночь горожане заменили большинство камней, и этот был новым. Плотные рукавицы защищали ладони от жара.
– Почувствуй его. Взвесь. Найди центр тяжести.
– Не нужно заново повторять. Я…
– Тихо! – перебила Юми. – Ты ученик. Делай, что я говорю. Так положено.
По крайней мере, Художнику стало понятно, почему духи не позволили им прикасаться друг к другу. Если бы позволили, он бы уже ее придушил.
– Понимаешь камень? – спросила Юми. – Можешь мне ответить.
– Центр тяжести, – ответил Художник, взвешивая камень на ладони, – вот здесь, если положить его на этот бок. И вот здесь, если перевернуть. Тут, тут и тут – три выемки, за которые его можно прицепить к другому камню для стабильности.
– Молодец, – похвалила Юми.
– Вот в этой впадинке собирается тень, – тихо сказал Художник, – а вот здесь появляется зернистость, становясь грубее у вершины и отбрасывая едва заметные рваные тени. Камень не идеально овальной формы, и благодаря теням кажется, что посередине у него как бы талия. Там же проходит единственная кварцевая жилка.
– Откуда ты все это знаешь? – спросила Юми после недолгого молчания. – Я ведь просила закрыть глаза.
– Я заранее его осмотрел, не сомневаясь, что ты попросишь поднять ближайший камень, – ответил Художник. – Хочешь, чтобы я понимал камни? У меня такой метод.
– Это не имеет отношения к сложению камней.
– А мне помогает. –
– Тебе не помешает еще неделю этим позаниматься. – Юми сложила руки. – Мне пришлось упражняться не один месяц.
– Валяй, – сквозь зевоту бросил Художник. – Мучай меня назло. Трать время, пока духи ждут окончания моей подготовки и, возможно, страдают.
– Ну почему духи не могли, – произнесла Юми (низким стилем), – послать мне менее самовлюбленного помощника? Неужели других не нашлось?
– Может, – ответил Художник (высоким стилем), – ты настолько замечательная наставница, что им захотелось проверить твои способности?
Девушка отвела взгляд, как будто эта колкость в самом деле уязвила ее.
– Юми? – нахмурившись, нерешительно окликнул Художник.
Она напряглась, но не повернулась.
– Следующий этап обучения – низкие стопки с упором на равновесие. Не рискуй, когда делаешь фундамент; он должен быть максимально стабильным, чтобы на нем можно было складывать более смелые комбинации. Давай начнем.
Она опустилась на колени, взяла душу одного из камней и положила ее на другую, плоской стороной к плоской стороне. Художник улыбнулся; ему не терпелось приступить.
Не терпелось складывать камни? Кто бы мог подумать?
Он осторожно присел на корточки – даже с наколенниками неоднократно обжигался – и поднял камень. Попробовал выстроить стопку. Камни не удержали равновесия, и он попытался вновь, на этот раз следя за центром тяжести.
Наконец он понял принцип. По указанию Юми добавил еще один камень, и тот удержался.
– О нет! – вырвалось у него.
– Что случилось? – спросила Юми.
– Теперь мне заметно легче, – ответил Художник, поднимая и устанавливая еще один камень. Затем еще один. – Неделю назад я и три не мог сложить. – Он убрал руку, оставив балансировать пятый камень.
Тот дрогнул, но не свалился. Художник посмотрел на Юми и тяжело, разочарованно вздохнул:
– Поверить не могу, что твои наставления сработали.
– Сработали, – повторила Юми, широко раскрыв глаза. – Сработали.
Она азартно улыбнулась. Улыбка была заразительной в своей искренности. Улыбки – как радиация: чем ближе источник, тем сильнее эффект.
Художник добавил шестой камень, и стопка обрушилась. Но Юми с воодушевлением приказала выстроить новую, и ему снова удалось сложить пять камней.
– Сработало, – тихо произнесла Юми. – Я… в самом деле тебя научила!
– Я бы, конечно, предпочел менее деспотичный подход. Но должен признать: похоже, ты и впрямь знаешь, о чем говоришь.
Глядя на каменную башенку, Юми едва не разрыдалась. Прежде чем постройка обвалилась, Художник успел положить на нее шестой, очень маленький камень.