Ювенилия Дюбуа
Шрифт:
Ох уж эти дети среднего класса, как они любят бахвалиться. Само собой, подчёркивая данную особенность с подобным пренебрежением, я как бы заведомо намекаю о полном отсутствии подобных черт у себя.
В первые семь минут происходит откровенная неразбериха. Рты болтают, смеются, знакомятся. В ограниченном пространстве создаётся шум не хуже, чем на улице, хоть народа здесь в разы меньше.
Горстка маленьких озорных тел и относительность восприятия. С прискорбием понимаю невозможность избежать подобного мракобесия. С сегодняшнего дня во мне начала окончательно закрепляться
Чтобы хоть как-то отвлечься (поймав неприятного собеседника на паузе), завожу разговор с понравившимся мальчиком.
Его зовут Д… Он любит играть в свою недавно купленную приставку, иногда выходить на свежий воздух, а ещё он живёт через один дом от моего. Я, в свою очередь, вскользь упоминаю о наличии у себя компьютера, но что больше всего мне нравится бегать во дворе, смешивая несколько привычных игр в одного большого «трансформера». А иногда я просто запрыгиваю на сиденье своего зелёного «байка», мысленно завожу воображаемый мотор, уезжая в неизвестные степи.
На любую фразу Д. нервно хихикает. Несмотря на постоянную улыбку с равной периодичностью, глаза моего нового друга остаются серьёзными. Я сразу примечаю это без какой-либо цели. Очередное случайное открытие, которое повергает в лёгкую эйфорию самолюбования. Не первый «звоночек», проскальзывающий мимо мыслительных ушей.
Ещё мне в Д. очень нравится так рано развитая тактичность. Он старательно пытается не смотреть на мою изувеченную руку, чтобы попросту не смущать. Это очень трогательная деталь, которая окончательно растапливает сердце. Я признал в этом мальчике своего лучшего друга. Такую мгновенную симпатию можно условно обозвать «дружбой с первого взгляда».
Наше интеллигентное (насколько это возможно по отношению к двум детям) воркование прервали самые невоспитанные персонажи на этом празднике «обязательного порабощения системой». Речь, разумеется, о родителях, совсем отбившихся от собственных внутренних рук.
Басистые голоса заглушили детский гомон. Каждый взрослый пытался дозваться до своего чада. Среди прочих были и мои родители. Мама неистово кричала, чтобы сынок улыбнулся отцу в объектив, и что они будут ждать меня на первом этаже.
Такое поведение дало мне приличную порцию стыдливой озлобленности. Лицо моментально раскалилось. Воображаемая спичка ударилась о полоску красного фосфора. В такой стрессовой ситуации не придумалось ничего лучше, кроме как с грозным видом начать показывать своим родителям кулак, мотая им из стороны в сторону, уподобляясь маятнику.
Секундой позже возникло чувство страха за подобную дерзость. Ещё никогда моё поведение не выходило за рамки возрастной дозволенности. И вот сейчас, подобно бунту, я сделал это, испугавшись самого себя.
Реакция родителей оказалась куда более неожиданной: они безумно рассмеялись, буквально вспыхнув истерикой. Родители других детей, увидев эту сцену, тоже начали смеяться, образовывая хор. Я растерялся, став центральной фигурой сосредоточения внимания. Ничего не оставалось другого, как стерпеть.
Наконец учительнице удалось успокоить детей. Взрослых она вытурила
Влюблённость. Невозможность облечь чувства в форму из-за собственного невежества. Навязанные модели. Бунт. Переосмысление. Гибкость слова. И, пожалуй, динамичность.
Это список мифических понятий, чьи значения имеют многопартийность, а также располагают точками пересечения, объясняя колебания в развитии личности, как продукт внутренних переживаний.
Мальчики дёргают девочек за косички для привлечения внимания, тем самым вытаскивая чувства на всеобщее обозрение. В более поздние годы эти же мальчики пытаются заинтересовать противоположный пол зачастую наигранным претенциозным поведением. А ещё позже успешные дяди начинают крутить большими пачками денег перед носом юных дев для завлечения их порочных сердец в свои сети. Для менее удачных особей стремление покрасоваться на пустом месте — остаётся единственно возможным инструментом для достижения аналогичных целей.
Общество потребления сделало из людей жертв навязчивых моделей, где единицы пытаются плыть против течения сильного потока, выплывая за счёт огромных комбинаций опыта в сфере взаимоотношений, так хитроумно вплетённых в общую кучу попыток переосмыслить бытие.
Семилетний я, по чистой случайности (а может за счёт особенностей внутренней закомплексованности), умудрился с самого начала пропустить этапы «неумелого ухаживания», сосредоточив скудный багаж знаний на созидании добрых чувств к своему другу. Для маленького человека пока нет особой разницы между мальчиком и девочкой. Существуют только искренние чувства без сексуального контекста.
Со стороны моё особое отношение к Д. никак не читалось. Два мальчика сдружились в первый день знакомства. Благо, такие закрепления не очень редки. Всеми известное клише о детях с их некорыстной вечной дружбой, вполне хорошо работает в имеющейся действительности. Ещё не понимая до конца «Зачем?», я нанялся на волонтёрской основе ангелом-хранителем к новому другу.
Первая моя драка, кстати, случилась как раз из-за него. Хулиган по имени Г. нашел забавным начать задирать самого тихого мальчика из класса, за что и поплатился. Несмотря на всю свою внешнюю немощность, я был приятно удивлён, найдя в себе столько скрытой силы.
На этом моя миссия не закончилась. В столовой я отдавал Д. его любимые творожники. Во время физкультуры моему другу доставались лучшие пассы во время игры в баскетбол. Проще говоря, при любой удобной возможности я старался дать этому человеку всю имеющуюся заботу.
Слово «любовь» появилось в лексиконе позже. Помнится, первой её произнесла девочка по отношению к вышеупомянутому хулигану, когда тот в очередной раз начал задирать самую красивую (понятие красоты тогда носило условный характер) девочку. Её подружка начала крутить языком на повторе: «Влюбился-влюбился. Тили-тили тесто, жених и невеста!»