Z??ница Василиска
Шрифт:
Лобачевский ещё несколько раз толчками продвинул корабль вдоль астероидного месива, и подался вперёд. Подчиняясь его команде, один из видимых на экране каменных обломков по контуру очертился зелёным.
– Семён! Видишь эту штуку? Что о ней скажешь?
– Вижу, командир, – скрыть недоумение в голосе десантник даже не пробовал, – камень как камень, две тонны с хвостиком масса покоя, на грушу похож, летит чуть в стороне от основного потока.
– Семён, я тебя как старого сапёра спрашиваю, похоже ЭТО на мину?
– Да чтоб мне повылазило, командир,
Семёна поддержала геолог:
– Аркадий, по данным сканирования структура обломка однородная, никакой активности в любом из диапазонов.
Лобачевский снова закрывает глаза, «вглядываясь» в летящий в полутора километрах от него объект, после чего откидывается на спинку кресла и трёт лицо ладонями.
– Ставлю «Тюленя» против портовой шаланды, в толстом конце этого булыжника имеется вполне рабочий реактор. Будем брать?
– Да ну… – недоверчиво тянет Плетнёв.
– Не да ну, а ну да. Можешь не верить, но я активные реакторы с некоторых пор вижу издалека. Как огонь ночью. Неостывшие тоже, но только если рядом. И даже остывшие. Если в упор. Я спросил – будем брать, или сдадим коллегам с канонерки?
Не выдержал Мишка:
– Командир, а если он опанёт?
– Свалим. В подпространство. Семён, с тебя анализ возможных сюрпризов и способы противодействия. Времени – час. Потом снаряжаем малый дрон, программируем и запускаем. Я ныряю на час, потом выныриваю, и смотрим, что получилось. Другие предложения есть? Да, реактор британского типа, на миноносцах типа «Прочный» похожие, от «Ярроу Старшипс», но этот меньше примерно в три раза.
После продолжительных прений, с помощью Петра Васильевича снаряжение и комплектацию дрона закончили минут за семьдесят. После чего «Тюлень» разогнался и начал отходить, сбросив автономник на половине его радиуса действия. Когда автомат подобрался к нужному астероиду, корпус подпространственника замерцал, смазался и бесследно исчез. Какое-то время взбаламученный вакуум бурлил и пенился в этом месте, но вскоре даже ряби на поверхности не осталось. Впрочем, многие ли способны разглядеть турбулентность в вакууме?
– Командир, а что там в физике пишут, какого хрена в подпространстве время тянется медленнее, чем в обычном? – Шелихов уже восемь раз проверил герметичность пустолазного бронескафандра и в пятый раз гнал тест систем жизнеобеспечения.
Ответил Хренов, небрежно ковыряя в ухе отвёрткой с датчиком гамма-излучения в рукоятке:
– Это, Миша, чтобы ты на дело выходил спокойным и уверенным в себе, а не нервным и дёрганым кандидатом на торжественные похороны. Не волнуйся, Миш, если эта хрень опанёт, когда «Тюлень» в обычное пространство вылезет, мы с тобой об этом не узнаем.
– Эт почему, дядя Петя?
– Дык, не успеем, Мишаня.
Михаил глубоко задумался о странной природе времени, и руки у него трястись перестали. Он даже не заметил, что Лобачевский запустил механизм фазового перехода, и серая муть на обзорных экранах сменилась чернотой обычного космоса.
Развернувшийся перед
– Ну, – не выдержал Мишка.
– Раком нагну, – буркнул сапёр. – Не мешай, салага.
В рубке снова сгустилась тишина. Наконец Плетнёв свернул экран в узкую полоску и звонко щёлкнул пальцами.
– В общем так, капитан. Аппарат самопальный, собирался прямо здесь, можно сказать, на коленке. Так что устройство самое примитивное, реактор от какой-то вспомогательной системы, сенсорный комплекс и передатчик. Всё, кроме батарейки, в спящем режиме. Получит запрос, активируется, соберёт информацию о кораблях в системе, за половину тика сбросит пакет информации и снова отрубится. Самое дорогое в начинке – реактор. Остальной фарш тоже не копейки стоит, но батарейка на порядок мощнее, чем надо. Гадом буду, не купленный агрегат. И вся эта хрень здесь появилась позже, чем наш караван.
– Контрабанда? – вслух подумал Аркадий.
– Здесь? Кто потребитель, простейшие на Таити? – криво ухмыльнулся Хренов.
– Здесь тайник, а кто-то из наших может подбирать, – глаза у Мишки горят, ему хочется шарить в астероидах, искать закладку.
– Успокойся, Миша, не летает сюда никто. К этим обломкам ещё даже местные очкарики не совались, я выясняла. – Туманская сцепила тонкие пальцы в замок, вывернула кисти и хрустнула суставами. – Скорее всего, кто-то обнаружил в астероидах приличный ресурс и тайком лазит на разработку. Что-то настолько ценное, что окупает рейс даже в небольших количествах.
– Почему в небольших?
– Потому что большой корабль канонерка засечёт наверняка. А вот маленький… Может быть, такой же как наш.
– На переходе всё равно засекут, нас же засекли, – Плетнёв не спорит, он просто помогает разрабатывать версию.
Туманская отрицательно качает головой:
– Мы прыгнули прямо в систему, нас ждали, идентификатор Аркадий не выключал. А может ещё и какой-то способ укрыться есть.
– Есть, как не быть, – ветеран подлёта Хренов сделал эффектную паузу. – Когда корабль с большей массой покоя уходит в прыжок или финиширует, под наведённым шумом можно проскользнуть незамеченным и мимо активного патруля. А дежурной канлодке сканеры запылить – как два пальца об асфальт. Похоже, маячок как раз для этого и нужен – предупредить хозяев о моменте смены станционера.
– Михалыч, паркуй дрона на место, – вздохнул Лобачевский. – Пойдём «Стражу» о находке докладывать.
– Может, всё-таки себе заберём? – Мишка в ситуацию, похоже, не въехал.
– Дурной у твоего папы сын, – констатировал Хренов. С военморами желаешь навсегда отношения испортить? Нет? То-то.
– «Тюлень» вызывает «Страж», срочное сообщение, код оранжевый.
Щелчок по клавиатуре, и пакет информации уходит на канонерку.
Ответный пакет приходит через десять стандартных минут: