За столом с Булгаковым
Шрифт:
А в 1917 году, 20 января, из этого кафе выгнали… Ярослава Гашека, будущего автора «Похождений бравого солдата Швейка». Правда, в то время он был еще никому не известен и просто пришел в кондитерскую вместе с деверем, офицером русской армии Ярославом Майером. В то время вход нижним чинам в кафе и рестораны был запрещен. Гашек был ефрейтором и один из сидевших в кафе генералов возмутился и потребовал, чтобы тот покинул кафе. Гашека задержали и отправили для содержания под арестом в Борисполь, где квартировал чехословацкий запасный батальон.
На углу Крещатика и Прорезной, где традиционно собирались в 1860-е годы греки-кондитеры, продавали белую халву, рахат-лукум, монпансье,
После смерти владельца бойкое мес то не пустовало: кондитерскую выкупил некто Жорж Дортенман и в 1872 году снова открыл, но теперь уже под названием «Жорж». При кондитерской тоже работала шоколадная фабрика. А интерьер нового заведения создавал некто иной, как Михаил Врубель, работавший в 1886 году в Киеве над восстановлением только что открытых уникальных росписей ХІІ века в Кирилловской церкви, а также внутренней отделкой строящегося Владимирского собора. Кстати, Врубелю Киев очень понравился. Он писал: «Как хорош, однако же, Киев! Жаль, что я здесь не живу. Я люблю Киев!»
Кстати, здесь же, неподалеку, в ломбарде ростовщика Дахновича, на углу Крещатика и Бибиковского бульвара, Врубель увидел и написал «Девочку на фоне персидского ковра» – дочь владельца ломбарда. Сейчас картина хранится в Киевском музее русского искусства.
Но Жорж Дортенман не долго любовался врубелевскими росписями, в том же году он заболел и уехал за границу.
После Дортенмана кондитерской владели две семьи – Врит и Берто, в 1916 году владелицей осталась одна Каролина Берто. Но называлось заведение по-прежнему – «Жорж». Здесь угощали не только кофе, но и чаем разных сортов. А отличительной чертой кафе были шоколадные фигурки: свисток, флейта, гномы, заяц, клоун, трубочист, бутылка шампанского, револьвер, домино, велосипедист, мальчик и девочка на качелях, запряженный в повозку конь, паровоз с вагонами и др.
На углу Крещатика и Фундуклеевской, 2, находилась кондитерская, или точнее «кавярня», – «Франсуа», но принадлежала она не французу, как можно было подумать, а варшавскому мещанину Францу Францевичу Голомбеку, владевшему также одноименным отелем на углу Владимирской и Б. Хмельницкого (Фундуклеевской) и меблированными комнатами на 130 номеров, где тем не менее тоже работало кафе «Франсуа» с бильярдной.
«Франсуа» славилось хорошим кофе, шоколадными конфетами, которые владелец изготовлял на собственной фабрике, засахаренными фруктами и большой увитой диким виноградом верандой, где любили сидеть гимназисты и гимназистки. Благо женская гимназия находилась по соседству – на Фундуклеевской улице, 6.
Булгаков учился в Первой киевской гимназии на углу Университетского бульвара и Владимирской улицы, но оттуда недалеко до Фундуклеевской,
Еще одна кофейня называлась «Варшавская», которой владел поляк В.Л. Зигмундовский, но эта кофейня была известна не только кофе и сластями, но и своим шахматным клубом.
А маленькая безымянная греческая кофейня в центре Киева, которая полюбилась Илье Эренбургу: «На Софийской улице, возле Думской площади, было маленькое грязное кафе; держал его худущий грек с длинным и страстным лицом моделей Эль Греко. В окне была вывеска: „Настоящий свежий простокваш“. Грек готовил душистый турецкий кофе, и мы к нему часто ходили – поэты, художники, актеры».
Купить шоколадных конфет для домашнего чаепития или заказать на праздник торт с шоколадной глазурью можно было в магазине шоколада, конфет и какао варшавской фабрики Яна Фрунзенского на углу Крещатика и Николаевской, который открыт с 1913 года.
Или «настоящий швейцарский шоколад», сделанный на фабрике уроженца Швейцарии, купца 2-й гильдии Мартина, и продававшийся в двух магазинах, тоже на Крещатике.
Заведения Штифлера закрылись в 1900 году, но Киев не остался без швейцарского шоколада. «Эстафету принял» Альберт Вюрглер, директор правления Общества Демеевской паровой фабрики шоколада и конфет фирмы «Валентин Ефимов». Газеты писали: «Фирма составила себе лестную репутацию у всех имевших и имеющих с ней дело, в особенности у сахарных заводов, которых она первая обогатила разными техническими новостями и усовершенствованиями».
Фабрика продолжала работать и в советские времена, носила имя Карла Маркса и выпускала знаменитый «Киевский торт».
А на улицах торговали дешевыми сластями: пряниками с позолотой или без позолоты, в форме петушка, коня, двуглавого орла, орехами в меду, маковниками, пастилой и пр.
Желавшие провести вечер в более непринужденной обстановке могли пойти в принадлежавший тому же Дьякову ресторан «Киевская Русь» недалеко от Софийского собора, или в ресторан «Люнивер» на Крещатике, или в «Шато», где по вечерам работал кафешантан и шла азартная игра в карты.
Мода на кафешантаны также пришла из Парижа.
Если в начале XIX века в кабаке или в кафе могли выступать для развлечения публики артисты – певцы, музыканты, фокусники, акробаты, жонглеры, иногда музицировал сам хозяин кафе или его постоянные гостьи, то в 1840-х годах индустрия кафе сделала следующий шаг – начала приглашать на выступления профессиональных певцов и певиц, и такие заведения стали называть кафешантан (cafe-chantant), то есть «поющими кафе». Все началось с двух кафе, расположенных в Париже неподалеку от площади Согласия под открытым небом, хозяева которых построили у себя сцены для выступления певцов, потом подобные заведения появились на Елисейских полях. В 1880-е годы конкуренцию им составили кабаре. Располагались они по большей части в окрестностях Монмартра и в Латинском квартале, но привлекали к себе людей с взыскательным вкусом и тугим кошельком, так как были дороже кафешантанов.
В Киеве особенно славился кафешантан «Шато де Флер», располагавшийся на месте нынешнего стадиона «Динамо». При нем был большой парк с электроосвещением. В «Шато де Флер» проходили балы, концерты, просмотры фильмов, театральные представления, эстрадные номера, поэтические чтения, в парке – полеты на воздушных шарах с акробатическими трюками и фейерверками. Вход на один вечер стоил 40 коп., а за 9 руб. можно было в течение месяца получить обед из трех блюд, за 12 – из четырех, за 15 – из пяти. Илья Эренбург будет писать: «Нет, Киев мне не чужой! Первые мои воспоминания – это большой двор, куры, бело-рыжая кошка, а напротив дома (на Александровской) красивые фонарики – там помещалось летнее увеселительное заведение „Шато де Флер“».