Зачем убили Сталина? Преступление века
Шрифт:
В ТО ВРЕМЯ когда один из наиболее ярких соратников Сталина произносил эти слова, ни он, ни Сталин еще не знали, что хотя народы и не торгуют свободой, в России вскоре родятся те, кто, став взрослыми, будут направо и налево торговать свободой народов, предавая историческую будущность и своего собственного, и других народов мира.
И при этом — сохранять в России лишь те отрасли хозяйства и лишь в тех размерах, какие угодны и выгодны американским и международным монополистам.
Возвращаясь же в 1951 год, можно сказать, что акции Берии у Сталина — и так высокие — повышались. Но повторю: доверяя Берии такие важные дела, как предоктябрьский доклад в свое отсутствие, Сталин не видел в нем своего преемника. Нынешние
Но в то, что Сталина настраивали против Берии, я верю. Нет, Сталин не лишал Лаврентия Павловича своего доверия и даже напротив, облекал его еще большим своим доверием — о чем я в своем месте скажу. Однако основания для искренней обиды на Сталина у Берии иногда имелись.
Он, как и Сталин, был силен как государственный деятель разносторонним образом. Был он силен и тем, что лишь он один из всех сталинских соратников имел полноценный опыт крупной самостоятельной государственной деятельности в качестве первого лица. Он приобрел его в те годы, когда стоял во главе Закавказского крайкома ВКП(б), ЦК Компартии Грузии и, одновременно, Тифлисского горкома. За те годы, пока он был руководителем Закавказья, Берия сделал для Кавказского региона и прежде всего для Грузии и Тбилиси так много, как никто не делал ни до него, ни после него за всю историю этих благодатных, но очень, увы, непростых мест.
Ни Маленков, ни Молотов, ни Жданов, ни Микоян, ни Ворошилов с Булганиным никогда самостоятельно не руководили странами. Из высших политических лидеров СССР подобный опыт, кроме Берии, был лишь у Кагановича и Хрущева, в разное время занимавших пост первого секретаря ЦК КП (б) У, но Украина была особым случаем. На Украине ее высшего руководителя всегда подпирал крепкий и многочисленный актив, Украина всегда была наиболее развитой в индустриальном отношении частью России. Там требовалась крепкая рука, но не требовалась та личностная самостоятельность, которая была обязательной для успеха в Закавказье. Так что и в этом отношении Берия лучше других помощников Сталина был подготовлен для руководства всем СССР.
Да, Берия ощущал себя преемником Сталина и вслух обижался и выражал недовольство, когда Сталин предпочитал других. В помянутом выше непроизнесенном «выступлении» Поскребышев — сам того не поняв — свидетельствовал в пользу Берии, когда писал:
«Берия добивался… занять при жизни тов. Сталина место первого заместителя тов. Сталина но Совмину, считая, что только он один является действительным преемником тов. Сталина.
Когда же последовало решение утвердить тов. Булганина первым заместителем тов. Сталина по Совмину, то Берия был недоволен этим решением, характеризуя т. Булганина как слабо подготовленного и неспособного справиться с этой работой».
Итак, даже после ареста Берии Поскребышев признавал, что Берия не закулисно, не держа против Сталина фигу в кармане, а открыто, публично, не опасаясь, что это дойдет до Сталина, считал себя его преемником.
Спрашивается, во-первых, если человек лелеет против своего вождя некий злой умысел и готовит его тайное умерщвление, будет он «во всю Ивановскую» трубить о том, что он-то и должен стать новым вождем? Во-вторых, будет ли он открыто обижаться на вождя за критику, заявляя — как сообщал Поскребышев — что он не понимает, «почему его так критикует т. Сталин, ведь он является верным учеником т. Сталина…»?
Главное же, Берия был абсолютно прав в оценке Булганина, да еще — в сравнении с Берией! Булганин ведь и действительно был слабо подготовлен.
Для того, чтобы убедиться в этом, не надо особого труда — достаточно немногих фактов.
Дело было так… 7 апреля 1950 года Политбюро утвердило образование Бюро Президиума Совета Министров СССР, «поручив ему рассмотрение срочных вопросов текущего характера, а также вопросов секретных», и по прямому предложению Сталина назначило Булганина первым заместителем Председателя Совета Министров СССР.
Состав Бюро был утвержден следующим: Председатель Совета Министров СССР И. В. Сталин, первый заместитель Председателя Совета Министров СССР Н. А. Булганин, заместители Председателя Совета Министров СССР Л. П. Берия, Л. М. Каганович, А. И. Микоян, В. М. Молотов (15 апреля 1950 года в Бюро был введен Г. М. Маленков, а 30 августа 1952 года — еще и М. Г. Первухин).
Председательствовать на заседаниях Бюро и Президиума Совмина в случае отсутствия Сталина должен был единолично Булганин. Но уже 16 февраля 1951 года пришлось еще одним постановлением Политбюро возложить председательствование в таких случаях поочередно на Булганина, Берию и Маленкова. Причем еще до этого, — формально «не легитимным» образом, с 6 декабря 1950 года заседания Бюро почти постоянно начал вести Берия. Он вел их 9, 12, 16, 18, 21, 26, 30 декабря 1950 года и затем 6, 13, 20 января 1951 года, и лишь 30 января 1951 года его «не легитимно» же сменил Маленков, а уж 8 и 21 февраля — Булганин. Впрочем, 27 февраля председательствовал — впервые «законно» — опять Берия, а потом пошло «вперемешку»: Маленков, Булганин, Берия…
И я не исключаю, что Сталин тогда осознал свою ошибку. Возможно, именно поэтому он предоктябрьский доклад 1951 года и поручил сделать не кому-то еще, а Берии.
До весны 1953 года тогда оставалось еще почти полтора года.
В НАЧАЛЕ этой главы я цитировал книгу антисоветчика Авторханова «Загадка смерти Сталина». Напомню, что он начал ее так:
«На вершине пирамиды советской партократии не было достаточно места для двух преступных гениев — для Сталина и Берии. Рано или поздно один должен был уступить другому или оба погибнуть во взаимной борьбе».
Странным образом это утверждение оказалось схожим по своему «посылу» и конструкции с позднейшим заявлением бывшего крупного советского партийного деятеля Дмитрия Шепилова. Оно было приведено в сборнике о нем со слов внука Шепилова — Дмитрия Косырева:
«За трон Сталина схватились два самых кровавых сталинских палача — Берия и Хрущев. Победил тот, кто успел выстрелить первым»…
Вопреки заявлению «примкнувшего к ним» Шепилова, Берия — в отличие от Хрущева — не имел «палаческих» склонностей. Будучи, к слову, неплохим стрелком, Берия особой страсти к охоте и стрельбе не имел. А вот Хрущев, стреляя отменно, просто обожал сделать точный выстрел. Однажды правительственный кинооператор удачно подловил момент, когда Хрущев — уже Первый секретарь ЦК, на глазах у «соратников» стреляет по воздушной цели… Прицеливаясь, Хрущев не был похож на себя обычного — куда девались наигранное добродушие и благодушие! Лицо «Никиты» было жестким, жестоким и беспощадным, и это было его подлинное, хотя и тщательно скрываемое им лицо.
Что же до второго утверждения Шепилова, то и оно лживо и антиисторично. Берия не собирался стрелять ни в кого, и в Хрущева тоже. Если бы он, к слову, это замышлял, то с его-то опытом оперативной чекистской работы еще в бурные закавказские годы и позднее, с его-то хваткой и организационным талантом, с МВД наконец, имевшимся в его распоряжении, Берия уж с кем с кем, а с Хрущевым разобрался бы шутя! Ведь Хрущев популярностью и особым авторитетом ни у кого из высшего руководства не пользовался.