Загадка мадам Лю
Шрифт:
"С. сказал мне при встрече (он зашел к нам в магазин, где я теперь исправно работаю): "Да, вы уже мадам!" Откуда он узнал? Наверное, кто-то трепанулся, что я пошла с Л. и между нами случилось кино. Дурачок, какой он неловкий, этот Л., он даже ничего не заметил. "Твоя же мать гуляет, сказала я ему зачем-то.
– Неужели, когда к ней, в отсутствии твоего отца приходит любовник, они тебя раньше не возбудили?" Он спросил наивно: откуда я знаю, что его мать гуляет? И если даже гуляет, имеет ли это отношение к тому, что случилось между нами? Наивный мальчик. Паинька... А все - при нем... Скорее
Да, я выписывал не все подряд, и когда пришел подполковник, мне лишь осталось развести руками после его вопроса: прочитал ли я дневник. Это С., - хотел спросить я.
– Это С. Кто это - С.?
– Но не спросил, что-то смутно подозревая.
– Ладно, - сказал подполковник, - приедете еще раз, тогда я вам, после того, как закончится следствие, подарю этот дневник.
– Я ведь только начало захватил в дневнике, - с досадой проговорил я, все думая о С.
– Вот-вот, начало.
– У подполковника, пожалуй, в крови ирония. Дальше - больше. Чем глубже в лес, тем глубже секс... Фу! У меня же дочка...
– И вздохнул: - На три года всего моложе... Куда они идут!
Он отобрал у меня дневник и вновь спрятал его в потайную нишу.
– Это от Васильева. Надо было бы парня отстранить от дела... Да, Бог с ним, пусть волочится по своей молодости на тарахтелке какой-нибудь, вроде "Запорожца". По моим поручениям. До "Жигулей" он не дорос.
Я вернулся в гостиницу, открыл номер. На столе лежал пакет на мое имя. Недоумевая, я разорвал его и нашел в нем две вот эти заметки.
Первая из них:
Убийцы до шестнадцати
Зверским убийством девушки, совершенным в областном центре группой юнцов, пополнилась печальная статистика преступлений среди несовершеннолетних. На теле жертвы обнаружено несколько десятков ножевых ранений, перерезано горло... Каждому из задержанных убийц не было еще и шестнадцати. А жертве было только двадцать лет.
По свидетельству следователей прокуратуры, юные убийцы ведут себя на допросах спокойно, в содеянном не раскаиваются.
Джамбул. Азия-Пресс.
Вторая такого содержания:
Журналисты в бронежилетах?
Только что под названием "Атаки на прессу" опубликован ежегодный отчет нью-йоркской организации "Комитет защиты журналистов".
В этом году погибли 32 журналиста. Погибли потому, что были журналистами. "Повсюду в мире, - сказано в одном из документов комитета, журналисты оказываются под угрозой цензуры, арестов, насилия, похищений, убийств, и все из-за того, что они делают свое дело".
Нью-йоркский комитет исследовал ситуацию в 104 странах и пришел к выводу: в прошедшем году число атак на средства массовой информации и журналистов "драматически возросло". В Колумбии за последние годы наркомафия уничтожила десятки журналистов. В прошлом году убиты трое. Многих вынудили бежать из страны, оставить профессию. В этой стране, говорится в отчете, не редкость журналисты, одетые в пуленепробиваемые жилеты и всякий раз заглядывающие под автомобиль, чтобы убедиться, что там нет бомбы.
В этом году вдвое больше барьеров воздвигали перед журналистами государственные органы. В 23 странах появились новые законы, декреты, указы, ограничивающие работу средств
Есть претензии и к Советскому Союзу. СССР попал в число 16 государств, где положение прессы "вызывает озабоченность". Отдав должное успехам советской гласности, "Комитет защиты журналистов" отметил, что, по его мнению, в СССР наметился поворот к худшему. Осенью этого года в Вильнюсе военными была захвачена типография. Подверглась обыску редакция независимой газеты "Экспресс-хроника". Комитет говорит и о закрытии программы "Взгляд".
Эдгар Чепоров. Нью-Йорк. Соб.корр. ИАН и "ЛГ"
Я позвонил подполковнику и спросил его, зачем он оставил мне эти заметки? Он сразу отказался от них.
– Что вы? Ничего я вам не оставлял.
Кто же тогда подсунул мне эти заметки? Зачем? Чтобы отвлечь от дела? Но какого?
Я долго прикидывал: кто еще мог зайти ко мне? Ни на ком не остановился. Не может же какой-нибудь мой товарищ из артистов, пребывающий, может, рядом на гастролях, подобно шутить, когда в поселке убийство?
Мне пришла в голову мысль: может, это кто-то из персонала гостиницы?
Зайдя к директору (это была пожилая, видавшая виды женщина), я обратился к ней и рассказал о записках. Могли ли без меня войти в мой номер и кто мог войти? Она сказала мне, что у них никто теперь не заходит к журналистам и писателям, потому что недавно был скандал: украли какие-то бумаги из номера известного публициста, приезжавшего на митинг бастующих.
– Подозрение пало на новенькую. Мы ее месяц назад приняли на работу. Все сходились на том, что лишь она заходила в номер, когда эта столичная знаменитость, - директорша хмыкнула, - отсутствовала.
– Не понял?
– уставился я на нее.
– Отчего такая ирония к нашему брату?
– Баламутите, друзья, народ. У нас холодина была в городе, топить нечем, а он призывал не выходить на работу.
– Ваша новенькая уже уволена?
– спросил я.
– Нет. Работать некому. Она обслуживает ваш этаж.
– Вдруг она наклонилась ко мне и шепотом заговорила: - Но вы сами не выясняйте, заходила она к вам или не заходила.
– Почему?
– я уставился на директоршу.
– Вы знаете, - тем же шепотом заговорила вновь она, - все это - прямо загадочно. Мистика какая-то. Мы ее взяли временно. И за этот месяц столько вынесли!.. Она - колдунья. Я не скажу, что недобрая колдунья. Может, даже наоборот. Того писателя буквально выпроводила. А вы представляете, три дня тому назад заставила воров пойти и сдаться властям. Она и с вами что-либо сделает. Мы уж как-нибудь избавимся от нее.
В раздумьи вернулся в номер. Мне показалось: кто-то выпорхнул из него. Я не видел - кто. Я лишь ощутил, что мимо меня скользнула тень. Вот какую записку я нашел на столе:
"Уезжайте отсюда немедленно. Вы мне мешаете. Зачем вы пошли выяснять, кто положил вам заметки? Разве то, что в них написано, для вас всех ново? Вы привыкли к тому, что убиваете друг друга".
Подписи не было. Я очень жалею, что при мне нет этой записки. Казалось, что я ее очень хотел сберечь, прятал даже в портмоне, которое храню всегда бережно. Однако записка исчезла. Я нашел в портмоне лишь чистый листик бумаги.