Запертый 2
Шрифт:
Вскоре я заполнился едой до краев и сидел на своем месте удовлетворенный, слегка дремлющий и думающий о том, как бы поскорее и незаметнее отсюда свалить. Свое обещание я выполнил полностью — пришел, покрутился, исполнил минимальный долг члена партии. Никто не тыкал в меня пальцами, никто не требовал толкнуть какую-нибудь речь или просто поулыбаться на трибуне — а трибуна была и только что с нее слез долго и красиво говоривший Босуэлл, все это время ни раз ко мне не подошедший. В обиде я не был — с моего угла прекрасно было видно, как его буквально рвали на части группы собравшихся и как мастерски он всем уделял толику своего времени, делал по глотку из предложенных бокалов — не пластиковых, а хрустальных — и улыбался
А я, глядя на то, как на ее темной загорелой коже резко выделяется белый жемчуг, думал о контрастах жизни. Еще позавчера я шлепал по лужам грязи в сточных коллекторах и вдыхал вонь гниения и плесени. А сейчас сижу тут на роскошном по моим меркам светском рауте и наблюдаю за важными фигурами, играющими не последнюю роль в нашем обществе. Жизнь удивительна, не так ли, сурвер?
Может и удивительна. А мне, пожалуй, пора топать домой — исходя из увиденного, здесь все затянется надолго, вскоре люди напьются и тогда скорее всего на моей шее попытается повиснуть кто-нибудь пьяный и наглый. Например, Серж Бугров, последние минут двадцать крутящийся вокруг и тайком поглядывающий на меня, а за ним хвостом мотается смутно знакомый мне парень. Вместе и подойдут. А попытаюсь уйти — начнут удерживать, возможно схватят за плечо. И вот тут я ударю — я осознал это, едва подумав о самой возможности конфликта или принуждения к беседе. Я ударю. И хорошо, что я не взял с собой отвертку — а я воспользуюсь ей без малейших колебаний, если моей головой снова попытаются сыграть в футбол со стеной.
Надо уходить…
В этом я, чмошная крыса Амос, никогда не ошибался, всегда точно угадывая момент наилучшего отбытия.
Сползя с куба, я оставил стакан на его углу, зная, что персонал заберет и понес ком салфеток к баку, умело делая вид, что всего лишь хочу избавиться от мусора.
— Амадей Амос? — невысокая шатенка в слишком коротком платье серого цвета приветливо улыбнулась — Вечер добрый.
— Вечер…
— Добро пожаловать в ряды ВНЭКС.
— А-ага…
— Мистер Босуэлл приглашает вас в свой кабинет на пару слов. Конечно, если вы не заняты…
Оглянувшись, я понял, что Босуэлла нет в зале. Мне даже не пришлось искать его глазами, чтобы понять это — достаточно было взглянуть на потерявшую центр магнитного притяжения толпу, уже не притягиваемую к его источаемой силу фигуре. Волны движения почти исчезли, улыбки подувяли, люди обмякли и покачивались туда-сюда как говно в засорившемся коллекторе…
— Я не занят — ответил я.
Кивнув, она повела меня в нужном направлении, и я буквально затылком чувствовал какое количество взглядов нас сейчас провожает. Само собой все знали куда отлучился Инверто Босуэлл. И теперь видели, как туда ведут какого-то кое-как одетого сурвера. Думаю, многие бы хотели сейчас оказаться на моем месте.
Неожиданный и не слишком приятный сюрприз ожидал меня в узком коридорчике за закрывшимися дверями — повернувшись ко мне, переставшая столь уж приятно улыбаться невысокая шатенка мягким, но решительным голосом заявила:
— С собой
Я чуть оторопело подтвердил:
— Сурвпад. Но я не собирался…
— Никто не собирается — отрезала она — И мне придется обыскать тебя.
— Да не проблема, но… — я не успел договорить, а я ее руки с удивительной умелостью уже обшаривали мои карманы, задирали футболку, ощупывали шею и поясницу. Она не забыла осмотреть штанины и проверить лодыжки, попросила разуться, осмотрела обувь и вернула. Все это время я беззвучно благодарил себя сразу за многое, как оказалось так вовремя сделанное: я был чисто вымыт, подмышки пахли дешевым одеколоном, за поясом не торчала рукоять отвертки, а рот и ноги не воняли. Закончив, она отступила, а я дернулся следом и потянулся к зажатым в ее руках моим вещам:
— Не отдам.
— Все будет храниться у тебя на виду — там особый ящик у двери — пояснила она и уже чуть мягче добавила — Тут не на что сердиться, сурвер. Мистер Босуэлл человек важный.
— В первый раз мы с ним разговаривали без личного обыска и изъятий.
— Потому что разговор был для тебя сюрпризом, и ты не мог подготовиться. А позже ты всегда держал руки на виду. К тому же это штатная процедура для всех, кто проходит к нему в кабинет для деловых бесед. Может уже прекратишь быть обиженным ребенком, сурвер?
— Постараюсь — буркнул я и она открыла мне элегантную и явно только что поставленную светлую дверь с серебристой табличкой «Инверто Босуэлл».
Когда я вошел, то первое, что увидел, так это сверкающий лаком массивный деревянный стол и стоящие перед ним четыре удобные на вид деревянные же стулья. Сам хозяин кабинета сидел на точно таком же стуле за столом, откинувшись на спинку и расстегнув воротник рубашки. Галстук в красно-серую полоску скомканной лентой лежал у его левой руки, а в пальцах правой он покручивал полный до краев чем-то бесцветным большой стакан. За моей спиной звякнуло, лязгнуло, следом мягко стукнула дверь, и мы остались в его кабинете вдвоем.
— Как дела, Амос? — оторвав глаза от стакана, он с щелчком поставил его на полированную столешницу и ткнул пальцем так сильно, что полная до краев посудина опасно закачалась из стороны в сторону — Присаживайся, где тебе удобно. Выпьешь что-нибудь?
— Наелся и напился — ответил я — Спасибо. Я нужен для какой-то работы, мистер Босуэлл? Ты говорил о сдельно оплачиваемой подработке.
— А ты все о делах да о делах, сурвер — он хмыкнул и снова толкнул литровый стакан — Похвально. Но нет, пока что я позвал тебя не за этим.
— А зачем тогда?
— А вот как раз за этим — чтобы пообщаться с тем, кто вообще не желает находиться в моей компании. Ты, наверное, единственный сурвер среди всей пьющей там пунш толпы, кто не желал бы сейчас здесь находиться.
— Вы человек важный…
Он медленно кивнул, ведя пальцем по мокрой поверхности стакана сверху-вниз, пока не дошел до перечеркивающей бокал красной линии, где остановился.
— Стал важным — подтвердил Инверто без всякой рисовки и снова улыбнулся — Пытаешься понять, насколько я пьян? И хватит уже подбирать слова, сурвер. Будь собой. Мы ведь общались в ином ключе.
— Пытаюсь понять, насколько ты пьян — признался я, усаживаясь на стоящий ближе ко мне стул и только сейчас замечая, что пол устлан плотными плетенными циновками — Но пытаюсь чисто из интереса.
— Вот теперь молодец, Амос. А насчет пьян я или нет — нечто среднее. Политики никогда не бывают трезвыми и никогда не бывают пьяными. Всегда нечто среднее. И настоящие политики всегда отдают себе отчет в действиях, всегда осторожны и всегда знают ту границу эмоций, дойдя до которой им следует отступить и побыть наедине с собой — его палец снова дошел до красной линии на старом пластиковом стакане и снова не пересек ее — Понимаешь о чем я?