Записки кладоискателя
Шрифт:
Ночь прошла нормально. Ночевали прямо в джипе. Дежурили по очереди. Утро. Завтрак. Вперед.
Русло реки, раздавшееся в ширину метров под сорок, резко сужается до пяти-шести метров. Мы въехали в узкое ущелье, и высохшее русло повторяет его изгибы и неровности. По бокам скалистые обрывистые берега. Упавших деревьев почти нет, зато на дне полно крупных острых обломков, поэтому едем очень медленно. Проходит часа два, мы одолели лишь около двенадцати километров.
Небо, неожиданно, темнеет, надвинулись сплошные тучи, хлынул сильный ливень. Что, как потом выяснилось, весьма редкий случай для этих мест в это время года. Но дождь джипу нипочем.
Едем долго, пора уже останавливаться на обед. Шутим насчет злого духа, обрисованного Василием Никифоровичем, который не дает нам пути к своим сокровищам и, для начала, напустил на путешественников дождь. Лучше бы мы не шутили…. Дождь еще более усиливается, пару раз в той стороне, откуда мы едем, сверкают молнии, грохочут отдаленные раскаты.
Решаем остановиться и перекусить прямо в машине, глядишь дождь и поутихнет за это время. Сухарь берет несколько огурцов, приоткрывает боковое стекло, чтобы обмыть их под дождем.
И вдруг орет: — Вода-а-а! И показывает рукой вниз.
Что, вода? Я распахиваю заднюю дверь. Под джипом уже почти у самого дна несется бурлящая вода, заполнившая все русло. Многочисленные речушки и ручейки, впадающие в Люю и, в свою очередь пересохшие, дождевыми потоками наполнили и продолжают наполнять высохшее русло. А берега здесь скалистые и крутые, зацепиться не за что. Не то, что джипу, самим не выбраться, мы ведь не альпинисты.
Решение надо принимать мгновенно. Сзади следует сильный удар, джип вздрагивает. Это обломок ствола, сколько еще их несется за нами вдогонку? И Леонид, на правах руководителя экспедиции, его принимает. Он машет рукой вперед. Мы согласно качаем головами. Вперед! Назад явно нельзя, там такие же теснины. Да, и против течения не очень-то потянет даже наш могучий и тяжелый армеец. Перевернет, в конце концов, как щепку и понесет потоком по камням да скалам. И нас вместе с ним.
Леонид включает все фары, газует, и мы с приличной скоростью несемся дальше. Главное, не врезаться в берег. Течение пока только помогает, джип сильно трясет на больших обломках. Только бы не перевернуться. Минут пятнадцать-двадцать этой гонки кажутся нам вечностью. Вода уже касается дна машины и начинает протекать внутрь.
Наконец, скалы расступаются. Впереди распадок. Глазам открывается довольно плоская обширная ложбина. Русло реки вновь немного расширяется, правый ее берег довольно крут и покрыт густым лесом. Левый берег более пологий и деревья редки, надо попытаться на него взобраться. Вот наиболее пологое место. Леонид тормозит и слегка сдает назад. Автомобиль сильно раскачивается под напором мощного водяного потока. Вода уже плещется внутри.
Леонид врубает оба моста, давит на газ и джип пытается вскарабкаться на берег. Не получается. Колеса напрасно перемалывают мокрый песок с камнями, — джип, зарываясь в дно, оседает еще ниже. Задняя часть кузова уже наполовину в воде.
— Черт с ним, — кричит Сухарь, — уходим сами!
— Лебедка! — орет Леонид.
Правильно! Есть же лебедка. С трудом открываем двери, вываливаемся наружу, держась за джип, чтобы не унесло. Старик хватает конец троса. Помогая друг другу, карабкаемся наверх. Дождь продолжает хлестать. Обматываем трос вокруг ствола могучего кедра. Смотрим вниз, машем руками, кричим. Зад джипа почти полностью скрыт водой. Леонид в воде по грудь. Удивительно, но двигатель продолжает работать.
Дождь прекратился лишь под утро. Вода спала через два дня. Хлеб, соль, сахар размякли, перемешались с крупами и макаронами, и все это стало несъедобным. Из продуктов у нас остался растворимый кофе и четыре десятка консервных банок с тушенкой и рыбой. Бензин и питьевая вода целы.
Спускаемся вниз, воды возле берега ниже колена. Бредем вниз по течению. Ого! Впереди речной перекат. Он полностью перекрыт запрудой из стволов деревьев метра под два в высоту. Протяженность запруды метров двенадцать-пятнадцать. Некоторые стволы цеплялись за торчащие из воды валуны, за них другие деревья и так далее — вот причина образования завала.
Короткое совещание отразило наше единодушие. До прииска еще почти сто тридцать километров. Скалистые горы, виднеющиеся вниз по течению, гораздо выше пройденных нами, значит, русло еще более сузится. А, если вновь дождь. Запруда мешает продвижению вперед. Продуктов осталось мало. Значит, назад.
Позже, оглядываясь в прошлое, понимаю — это Люя тогда сломила нашу волю. Двигаться вперед было можно. И в запруде, с помощью бензопилы и лебедки, можно было проделать проход. И продуктов хватило бы.
И еще пришло понимание, что никогда не следует подшучивать над легендами, преданиями, верованиями, какими бы мифическими, они не казались. Не верить — можно, шутить — нельзя.
Возвратились мы в Новый Уоян благополучно. И вообще экспедиция закончилась нормально. Сработал, как всегда, запасной вариант. На заброшенном Анненском прииске мы, без особых трудов, накопали самородков и даже золотого песка. Прииск находился на пересечении двух небольших ручьев, в свою очередь, впадающих сразу же в речушку.
Будучи новичками в этом деле, мы действовали довольно примитивно. На территории прииска полно техногенных россыпей. То есть уже, как бы, разработанных. Россыпи состоят из речного песка с небольшими камушками. Один цепляет из россыпи большой пластмассовой лопатой породу, другой подносит к ней металлодетектор. Если прибор не реагирует, порода складывается в сторону, в кучу. При звонке порода высыпается на наклонный деревянный лоток и промывается водой, которая, стекая, уносит легкие частички. На лотке остаются обычные камни, которые на всякий случай поодиночке прозваниваются. А также самородки и крупные золотые песчинки. Самородки представляют из себя небольшие неровные, иногда овальные, крупинки. Одни из них величиной со спичечную головку, таких большинство. Другие, как булавочные головки, таких меньше. И уж совсем редки, мы нашли около полутора десятков, как крупные кедровые орешки. Чемпиона, величиной с ядро лесного ореха нашли Старик с Леонидом. Первую же «спичечную головку» мы взвесили на электронных аптекарских весах — она потянула на 0,46 грамма.
Первые два дня в нашей бригаде царил неимоверный азарт, вспомните Джека Лондона. Мы готовы были работать даже ночью, при свете фар джипа. Потом задор спал. Да, и золото не смотрелось, как золото. Никакого блеска. Тусклое, коричневато-желтого цвета. Самородки потемнее, песок посветлее. Работа все-таки нудная и тяжелая. Трудно сказать, сколько тонн породы мы перелопатили.
Пробовали искать и в ручьях, но безуспешно. Никакого опыта по этой части у нас не было. Находили, конечно, золотые песчинки, но они не стоили того времени и тех трудов.