Записки Клуба Лазаря
Шрифт:
— При чем здесь русские? Речь идет о нас с вами.
Хоус нервно усмехнулся.
— Ах да, вы о нашей маленькой ссоре. Тогда мы не особенно симпатизировали друг другу.
— Полагаю, с тех пор мало что изменилось, — парировала Флоренс.
— Что вы думаете о корабле, мисс Найтингейл? — вмешался Базальгетт, желая положить конец перепалке.
— Говорят, что в случае войны он может перевозить до десяти тысяч солдат, — с холодной враждебностью в голосе заметил Хоус. — Только представьте,
— Если кто-то и наживается на войнах, так это вы, мистер Хоус, — бросила Флоренс. — Сколько человек вы послали в Крым на гибель?
— Но ведь мы победили, не так ли? В любом случае война — неизбежный факт жизни, или вы не согласны со мной, мисс Найтингейл?
Проигнорировав его замечание, она повернулась к Базальгетту.
— Корабль — настоящее чудо, сэр. Но сегодня он рождает у меня мысли не о военном корабле, а о великом Ноевом ковчеге. Жаль только, что на этом ковчеге одним ослом больше, чем следовало. А теперь прошу извинить меня, но я должна вас покинуть. У меня дела, — закончила она с улыбкой. — Спокойной ночи, джентльмены.
— Верно, — заметил Хоус, почти с восхищением глядя на спокойно уходившую Флоренс. — Помяните мое слово, джентльмены, когда-нибудь все женщины станут такими.
— Упаси нас Бог, — вздохнул Броди.
— О чем вы вообще говорите? — с удивлением спросил Базальгетт.
Все еще полный негодования Хоус тут же ответил ему:
— Ее считают святой, но эта женщина — опасный и безумный деспот.
Это было уже слишком! Оккам почувствовал, что я собираюсь вмешаться, и кивком велел мне не делать этого. Он был прав: меньше всего нам сейчас нужно вступать в ссору.
После ухода Флоренс я встал около зеркала, в котором отражался коридор. Некоторое время я наблюдал за Флоренс, с успехом продолжавшей начатую за обедом деятельность. Затем я принялся следить за Расселом. Его цилиндр с красным верхом возвышался над остальными гостями, явно уступавшими ему в росте. Наконец он закончил беседу и вместе с Перри и Витуортом направился к нам. По дороге к ним присоединился лорд Кэтчпол. Оккам также заметил их и нервно сжал полу своего фрака, после чего отошел немного в сторону, чтобы обеспечить себе достаточно места для маневра.
Все принялись поздравлять Рассела с результатом его работы, а я отметил, что корабль может быть неплохим местом для будущих заседаний клуба. Оккам подозвал ближайшего к нам официанта, который с радостью освободил свой поднос, раздав нам бренди.
— И еще сигары, — сказал я официанту. — Не могли бы вы принести нам сигар?
Молодой человек вытащил две сигары из кармана жилета и протянул их мне.
— Я могу принести больше, сэр. Я скоро вернусь.
Рассел,
— Если бы Брюнель был здесь, то обеспечил бы сигарами всех гостей.
— Подождите, — сказал Оккам таким тоном, словно на него вдруг сошло озарение. — У меня тоже есть сигары. — С этими словами он сунул руку в карман и долго шарил там, пока не извлек еще три сигары. В тот же момент послышался металлический звон, и все посмотрели на пол, под ноги Оккаму.
— Что за дьявол? — пробормотал Перри, заметив блестящую стальную пластину.
— Проклятие! — выругался Оккам, распахнул фрак и увидел дыру в подкладке кармана.
Перри отдал стакан Витуорту и, опустившись на колени, подобрал куски металла.
— Извините, господа, — сказал Оккам. — Проклятая штуковина порвала мне карман. Зря я взял ее с собой.
— Что за странный предмет вы носите у себя в кармане? — как по сигналу спросил Броди.
— Да-да, очень глупо с моей стороны. Я думал отдать это мистеру Брюнелю, но он не пришел.
Перри держал детали на раскрытой ладони и рассматривал как экзотические раковины.
— Что это такое? — спросил Витуорт.
— Если не ошибаюсь, — начал Рассел, — это фрагменты механического сердца.
— Глупая идея и пустая трата времени, — бросил Броди. — Я не понимаю, почему он не может довольствоваться выполнимыми проектами.
— Увы, но этот, похоже, был не из их числа, — признался Оккам. — Я несколько недель возился с этими деталями, но, как видите, мы не особенно продвинулись в нашем деле. Думаю, мистер Брюнель уже отказался от этой идеи. Мне просто хотелось вернуть ему детали.
— Тогда вам лучше забрать их, — сказал Перри, отдавая пластины Оккаму.
— Из них можно сделать прекрасные пепельницы, — заметил Витуорт.
— Непохоже, чтобы Брюнель так быстро отказался от своих планов, — глубокомысленно заметил Рассел.
Я решил, что самое время сыграть роль доктора.
— Боюсь, что слабое здоровье не оставляет ему выбора.
— Верно, — согласился Броди.
Оккам пожал плечами и забрал детали у Перри, после чего распрощался с нами.
— Прошу извинить меня, господа, но мне пора идти. Я верну их мистеру Брюнелю в другой раз.
Мы посмотрели ему вслед, но Рассел глядел дольше, чем все остальные.
— Странный человек, — заявил он, когда Оккам исчез из виду.
Вечер закончился примерно через полчаса после ухода Оккама, и гости потянулись к флотилии лодок, пришвартованных около корабля. Я воспользовался возможностью и заглянул в каюту Оккама.
— Браво! Чудесное представление. Потрясающее сочетание хладнокровия и эксцентричности.