Записки падшей ведьмы
Шрифт:
Бабушка молча выслушала Карасиху, погладила ее по плечу и велела идти домой.
А у почтальонши на следующий день выступили килы.
Когда мы с бабушкой навестили ее в больнице, ее уже пытались лечить. Врачи славно потрудились, вскрывая килы и отсасывая гной, а было их столько, что на лице у Тани не было и миллиметра, свободного от них. И вот утерли хирурги пот, забинтовали ее лицо, а когда рубчики поджили — килы полезли по-новому на освобожденную кожу.
Я видела,
— Поняла, за что тебе это было? — спросила бабушка.
Таня истово кивала головой и рыдала.
Больше жалоб на нее с тех пор не было.
Верунька же по—прежнему завывала, сидя на табуреточке. Я отставила в сторону пустую миску, взмахнула руками и очень натурально удивилась:
— Ой! А чего это у тебя с лицом — то?
Та, не обращая внимания на меня, усердно рыдала.
— Вера! — я придала голосу тревожность, схватила со столика зеркальце и подала ей. — Ну-ка, посмотрись!
Та наконец замолчала, схватила зеркальце и поднесла его к лицу. С минуту она рассматривала себя, после чего с каким — то недоумением спросила:
— А чего-й это у меня с рожей-то приключилось?
И тут как по заказу прямо на кончике носа вспухла горошина килы. Верунька нахмурилась, подняла руку, чтобы ощупать ее, коснулась и заорала благим матом. Мда… Говорили мне, что килы — вещь жутко болючая…
От ее вопля Аллочка вздрогнула, чайные тампоны свалились с глаз и она запричитала:
— Вера! Ну что вы кричите, словно вас режут! Ой…
Ужас в ее глазах плескался самый неподдельный. Аллочка махом вспорхнула на спинку дивана и во все глаза смотрела на Веруньку.
— Тихо — тихо, — успокоила я ее. — Не разговаривайте, Алла, у вас маска и так трещинами уже пошла!
Та посмотрела на меня ясными голубыми глазами на фоне желтой от кожи маски и стараясь не разжимать губ, прошипела:
— Скорую! Срочно! Не дай бог она тут позаражает всех!
— Конечно — конечно! — заверила я ее и потянулась к трубке телефона.
Оставшееся время до приезда скорой Аллочка просидела на спинке дивана, словно воробушек на жердочке, а я успокаивала Веруньку.
— Неоткуда мне энтой заразе было прилипнуть, — рыдала она. — Я ж завсегда руки мою, постоянно с кометом да доместосом вожусь — стерильная я! Да и медосмотр меня Алла Петровна каждые три месяца проходить заставляет!
— А это не зараза, — с постной миной святоши вещала я. — Это наказанье Божье такое. Злобы в тебе много, копилась она, копилась — и вот, прорвалась на волюшку.
— Да откуда во мне злоба? — подняла на меня Верунька несчастные
На ее лицо уже было страшно смотреть. Центральная часть уже полностью покрылась багровыми горошинами. Я вздохнула и посоветовала:
— Ты это… Библию купи.
— Поможет? — обрадовалась Верунька.
— Да погоди ты. Купишь Библию — читай ее, особенно Нагорную проповедь.
— А ты мне ее на бумажке напиши, — сквозь слезы попросила несчастная.
— В Библии прочтешь, — отмахнулась я. — Евангелие от Матфея, пятая глава.
— Поможет? — уставилась она на меня заплывшими от кил глазами.
— Поможет, — вздохнула я, — коль сердцем примешь Христа, покаешься да уверуешь.
— Господи, прости меня, грешную! — Верунька немедленно подняла глаза к потолку и принялась истово вещать: — Верую я в тебя, Господи, а еще больше уверую, как излечишь меня!
— Не, — поморщилась я. — Баш на баш тут не работает.
— А как работает? — снова зарыдала она.
— А вот так: ты к Господу хорошо, так ведь Он — то к тебе еще лучше!
— Свечку поставлю! — снова понеслось в потолок. — Большую! Две!
Я тяжко вздохнула.
— Я ж говорю — баш на баш не работает.
— Я просто так поставлю, из уважения, — быстро сказала Верунька.
Я хмыкнула.
— Ладно, читай Библию. Как дойдет до сердца Слово Божье да покаешься — тогда и молись, что б излечил он тебя. Ясно?
— Ясно, — Верунька уткнулась в зеркало, посмотрела на лицо и зарыдала горше прежнего.
Тут на пороге появился озабоченный Буйвол:
— Девушки, а с кем у нас тут плохо? Скорая у ворот стоит, говорят что к нам.
— Скорее веди врачей! — простонала Аллочка со спинки дивана.
— Господи, — у Буйвола аж голос сел при виде ее желтого лица. — Что это с тобой?
— Скорее врача, чего тянешь! — нервно закричала она.
Буйвол испарился, чтобы через минуту появиться в сопровождении врачей.
— Ну чего вы как черепахи тащитесь, жена умрет — пристрелю к черту! — подгонял он медперсонал.
В кухню влетела запыхавшаяся пожилая врачиха с саквояжиком и молоденькая медсестричка.
— С кем тут плохо? — отдуваясь, спросили они.
— Вот! — скорбно указал Буйвол на Аллочку.
— Вот! — плаксиво указала она на Верочку.
Медперсонал недоуменно посмотрел на Буйвола.
Ну, чего тележитесь? — рявкнул он.
— Не кричите, Евгений Евгеньевич, это грех, Богу сие неугодно, — благочестиво сказала Верунька, оторвалась от зеркальца и повернулась лицом к общественности.
— Господи…, — сказала врачиха.