Запрещенная реальность. Том 1
Шрифт:
— Сонник [110] что надо! — ответил баском Матвей. — Игрушки [111] — аж целых пять по всем углам! А видел бы ты его лепень [112] !..
Василий с любопытством заглянул в гостиную, обошел спальни, кухню, после чего и сказал короткую фразу. «Охренеть можно!»
Алимбаев попытался их задержать, вытащив откуда-то помповое ружье — у него, похоже, в каждой комнате было по арсеналу, — однако добился
110
квартира (воровской жаргон, «блатная музыка»).
111
револьвер, пистолет.
112
пиджак.
Главный бухгалтер фирмы «Рюрик» жил в том же районе, двумя кварталами ниже к Оке, и занимал с семьей — жена, сын — пятикомнатную двухуровневую квартиру, три комнаты на одном этаже, две на другом. Его никто не охранял, но попасть в квартиру постороннему вряд ли представлялось возможным — двойной металлический моноблок двери можно было взять только из гранатомета. Открыл вход Шаровский лишь благодаря выдумке Василия, представившегося врачом санэпиднадзора; все в том же роскошном парике, в белом халате и шапочке он выглядел очень импозантно, и Матвей, также в белом халате и колпаке с эмблемой санэпиднадзора, даже пошутил:
— Похоже, в прошлой жизни ты был женщиной.
Балуев не обиделся, посчитав слова Матвея за комплимент. Ганфайтеры обязаны были обладать незаурядными актерскими способностями, потому что нередко им приходилось проводить операцию захвата в общественных местах, маскируясь под кого угодно, скрывая желания, расчет, силу и возможности.
Дверь открыл сын Шаровского, двадцатилетний оболтус в немыслимом «прикиде», похожий на попугая, бомжа, бандита, меломана (наушники на коротко стриженной голове) и спортсмена одновременно. Матвей его уже видел однажды — отпрыск нанес отцу визит в офис, и парень ему сразу не понравился.
— Че надо? — осведомился Шаровский-младший.
— Санэпиднадзор, — простуженным голосом произнес Матвей. — Проверяем продукты на холерный вибрион. Родители дома?
— Ма, к тебе, — отступил в прихожую отпрыск.
Из полумрака возникла дородная фигура жены Аркадия Самсоновича, платиновой блондинки, похожей на жену Маракуца выражением надменного высокомерия на холеном лице.
— Что надо? — повторила она вопрос сына.
— А хозяин дома? — мило улыбнулась «врачиха». — Пока фельдшер будет проверять продукты, я хотела бы поговорить с ним об опасности покупок на рынке.
— У нас продукты только импортные, — фыркнула госпожа Шаровская. — Проходите на кухню, да обувь снимайте. Аркадий, с тобой хочет побеседовать медработник.
Шаровский выполз из спальни в халате, с газетой в руке, недоуменно поднял брови. Буркнул автоматически:
— Че надо?
Василий засмеялся, подмигивая Матвею, который подумал примерно то же самое: муж и жена — одна сатана. У Шаровских понятие «сатана» распространялось на всю семью.
Квартиру
Жена и сын потеряли интерес к «медикам» и удалились, в доме громче заиграла музыка. Матвей закрыл за собой дверь на кухню, а Василий толчком усадил Шаровского на стул.
— Где Афонин?
Глаза Шаровского полезли на лоб, он начал что-то соображать, реакция у него все же была неплохая.
— Кто вы такие? Какой Афонин? В чем дело?
Василий дал ему пощечину, Шаровский свалился со стула, схватившись за щеку, и вдруг метнулся к холодильнику, занимающему полкухни. Однако не добрался, споткнулся о ногу Матвея и врезался в холодильник головой. Сел на пол, открыл рот, собираясь закричать, и закрыл, потому что Василий показал ему мясницкий нож с широким наточенным лезвием.
— Тихо, не поднимай шума из-за ерунды. Бай сказал, что ты знаешь, куда с твоей дачи увезли Афонина. Ну, будем говорить?
— Так вы не из сан… кто вы?
— «ККК», — коротко ответил Матвей. — Не задавай лишних вопросов.
— Ш-шутите!..
— Шутим мы редко, однако после наших шуток подонки вроде тебя остаются на всю жизнь калеками. Давай адрес, может быть, и уцелеешь.
Тон, с каким были произнесены слова, равнодушно-холодный, будничный, подействовал на Шаровского сильнее, чем прямая угроза.
— Он на даче Маракуца…
— Той, что на озере Великом? Точнее.
— В шести километрах от Тимохина, там указатель есть. — Шаровский вспотел. — Но я сам не принимал в этом… не был… это все они…
— Подручные Боксера?
Аркадий Самсонович стал белым, пролепетал:
— Они заставили… я не хотел… а вы меня не?..
— Не, — ответил Василий с презрением. — Если только не станешь делать лишние телодвижения. Позвонишь Маракуцу, придут ликвидаторы, понял?
— Уг-гу, — промычал Шаровский, которого бросало то в жар, то в холод. — С-спа-с-сиб-бо…
— Благодарить будешь Афонина, если он тебя простит. А Маракуцу передашь, чтобы не трогал фирму «Рюрик», не то взлетит на воздух и его офис, и квартира, и весь сходняк. Не помогут и московские связи. Жене — тоже ни слова!
Матвей замахнулся, Шаровский обмер, сжался, закрыл глаза, а когда открыл, в квартире уже никого не было.
Глубокой ночью они подъехали к владениям Маракуца на берегу озера Великое, расположенным в смешанном лесу красивейшего из районов Мещеры. Когда-то, говорят, здесь была база отдыха космонавтов, но государству стало не до отдыха своих звездных посланцев, и база поменяла много хозяев, пока ее через подставных лиц не купил Маракуц.
Ганфайтеры переоделись в комплекты ниндзя, вооружились опять же как ниндзя, но огнестрельного оружия не взяли. Только Василий сунул в карман две термобарические гранаты величиной с орех, дающие при взрыве вспышку света яркостью в шестьдесят миллионов килоджоулей и звуковую волну до ста восьмидесяти децибел.
Несмотря на полнейшую темень — тучи закрыли все небо, — оба хорошо ориентировались, хотя Матвей, конечно, владел этим искусством лучше, а тем более в состоянии турийи-меоза вообще мог видеть все как днем.