Заратустра: Танцующий Бог
Шрифт:
Я сказал:
— Это очень просто: вы когда-нибудь давали им возможность дать что-нибудь вам? Он ответил:
— Мне ничего не нужно. Я сказал:
— В том-то и дело. Но мелочи... например, вы можете позвонить другу, которому вы дали деньги, фабрику, которого вы сделали богатым, и сказать: «Я проезжал мимо твоего дома и видел в твоем саду прекрасные розы. Не пришлешь ли ты мне несколько роз?» И отношение вашего друга к вам изменится.
Вы больны: вы можете позвонить кому-то и сказать: «Я лежу в постели, у меня лихорадка и страшно болит голова; я очень хочу видеть тебя рядом. Приезжай, возьми меня за руку и посиди
У вас много машин, но вы могли бы сказать одному из своих родственников: «Мне на один день нужна твоя машина». Вы можете не пользоваться ею. Просто подержите в гараже, и к вечеру верните. Но ваш родственник или друг подумает, что он тоже может дать вам кое-что. В нем тоже нуждаются.
Он сказал:
— Я попробую, хотя мне и не хочется. Я сделал из них то, что они есть. Почему я должен что-то просить? В моем саду есть розы. У меня есть своя машина, а их машины дал им я; и их дома им тоже дал я.
Я сказал:
— Это ваше дело. Именно ваше эго задевает их всех - что вы дающий, а они всегда принимают. Если вы хотите, чтобы их отношение к вам изменилось, вы должны что-нибудь принять. Дайте их эго на несколько мгновений насладиться даванием.
Он попробовал, и когда мы встретились в следующий раз, он сказал:
— Это сработало, происходят чудеса! Я никогда не видел... эти люди так счастливы со мной. Они разговаривают о моей щедрости. Теперь, когда я беру у них вещи, я стал щедрым; а раньше они всегда говорили: «Он просто эгоист; он дает нам не потому, что мы нуждаемся, он дает нам только для того, чтобы унизить нас!»
Старый святой прав: «Не давай им ничего. Лучше возьми у них часть их ноши и неси вместе с ними — это будет для них лучше всего, если только это будет по вкусу и тебе самому! И если хочешь ты давать им, дай не больше милостыни, да еще заставь просить ее!»
Его совет очень значителен и основан на глубокой психологической истине. Дай им только милостыню. Не давай им слишком много. Дай им столько, чтобы они захотели больше. Тогда они всегда будут махать перед тобой хвостом. Давай им только когда они просят, и они будут счастливы с тобой, потому что ты не делаешь их нищими. Они сами обнищали. Это не твоя вина; они не могут сердиться на тебя.
Но это не для такого человека, как Заратустра. «Нет, - отвечал Заратустра, — я не подаю милостыню. Для этого я недостаточно беден». Великие слова: Для этого я недостаточно беден. Заставить кого-нибудь выпрашивать и давать так мало, чтобы создать в них желание большего — значит показать свою бедность. Для этого я недостаточно беден.
Во мне есть изобилие: изобилие любви, изобилие мира, изобилие истины, изобилие мудрости, изобилие свободы, и все это нельзя раздавать по частям. Это можно отдать только целиком. Вы не можете разрезать истину на куски. Вы не можете разрезать любовь на части. Или вы даете, или вы не даете. Но если вы даете, вы должны отдавать от всего сердца, тотально. Даже если они распинают вас, это не важно; если вы раздражаете и надоедаете им, это не важно.
Святой посмеялся над
Совет старика основан на глубокой мудрости. «Так постарайся же, чтобы они приняли сокровища твои! Не доверяют они отшельникам и не верят, что приходим мы к ним ради того, чтобы дарить.
Слишком одиноко звучат шаги наши по их улицам. И если ночью, лежа в своих постелях, задолго до восхода солнца услышат они идущего человека, то спрашивают сами себя: "Куда это крадется вор?" Так не ходи же к людям, оставайся в лесу! Иди лучше к зверям!»
Мне по душе этот совет старого святого, потому что звери невинны: они не станут отвергать вас, они не станут раздражаться на вас, и они не будут распинать вас.
Я бы добавил: иди к зверям, иди к деревьям — они более чувствительны. Человек стал почти бесчувственным, и чем выше ценность, тем он нечувствительнее. Он понимает лишь язык денег, власти, престижа. Он забыл язык любви, язык радости, язык танца.
«Почему не хочешь ты быть, подобно мне, — медведем среди медведей, птицей среди птиц?»
«А что святой делает в лесу?» — спросил Заратустра.
И тот отвечал: «Я слагаю песни и пою их; слагая песни, я смеюсь, плачу и напеваю: так славлю я Бога.
Пением, плачем и смехом славлю я Бога, Господа моего. Что же несешь ты нам в дар?»
Услышав эти слова, Заратустра поклонился святому и сказал: «Что могу дать я вам? Лучше позвольте мне уйти поскорее отсюда, чтобы ничего не отнять у вас!» И так расстались они друг с другом, старец и муж, смеясь, словно двое детей.
Заратустра сказал: «Что могу я тебе дать? Ты поешь, ты слагаешь песни, ты радостен. Ты совершенно счастлив в своем уединении. Что я могу тебе дать? Позволь мне уйти, я боюсь взять у тебя что-нибудь — а я уже слишком нагружен песнями и счастьем. Мы оба отягощены. Ты выбрал жить медведем среди медведей; жить птицей среди птиц; жить деревом среди деревьев. Я выбрал вернуться к людям и жить как человек. У меня нет ничего, чтобы дать тебе. У тебя это уже есть». Они поняли друг друга, старик и Заратустра, и, смеясь, как два мальчишки, разошлись по сторонам.
Но когда Заратустра остался один, так сказал он в сердце своем: «Возможно ли это? Этот святой старец в своем лесу еще ничего не слышал о том, что Бог умер!»
Это следует понять любому, кто находится в поисках истины, в поисках религиозности, в поисках духовного роста: Бог — просто гипотеза. Это всего лишь способ выражения — Бог умер, — Бог никогда не жил. Просто для того, чтобы удовлетворить человеческое любопытство, хитроумные изобрели идею Бога. Это не откровение, это просто воображение, и оно навязано многовековым воспитанием.