Завтрашняя запись
Шрифт:
Он сосредоточился на одной с виду уцелевшей системе проводов, проследив за их путем по развалинам, отметив место их контакта с конденсатором, место их пересечения с еще одной системой проводов, место, где они плотно обвивались вокруг ограненного драгоценного камня, место…
Лал выпрямился и освободил глаз от лупы.
— Как давно был поврежден Каратель? — спросил он, не трудясь поворачиваться, зная, что его спутник стоит рядом и внимательно за всем наблюдает.
— Существует несколько Воспоминаний, которые показывают, что Каратель действительно…
— С небес на землю, — докончил Лал и повернулся к Свидетелю, сидевшему в дверном проеме. — Это был самый недавний случай?
Свидетель моргнул.
— Самая последняя Память о том, как Каратель перенапряг свои силы, относится к Войне против Синдиката, когда Избранный Искатель Вин Эан Ли призвала силы, скрытые в глубинах ее души, объединила их с силами Карателя ради удара по прислужникам мерзости и их нечестивой дамбе, которая была проклятием планеты и источником невзгод для Биндальчи, населяющих эту планету.
Лал подождал, но, не услышав продолжения рассказа, спросил:
— И ей удалось это сделать — Искателю Вин Эан Ли?
— Увы, — ответил Свидетель, — но этого ей сделать не удалось, что и стало причиной, по которой Биндальчи скованы и привязаны к своим планетам. Однако это была славная битва, Анджелалти, полная праведной ярости и достойная любого великого Вождя прошлого. Многие служители Синдиката обезумели и бросились в пучину, прежде чем событие раскинуло сеть и Каратель был пленен.
— Как? — спросил Лал. И когда Свидетель ответил ему только взглядом своих сонных, невыразительных глаз, добавил: — Как был пленен Каратель?
— Предательски, как учат Телио. Событию доверять нельзя, Анджелалти, помни об этом.
— Обязательно запомню, — отозвался Лал. — Но каким было физическое выражение пленения Карателя? Неужели не было Свидетеля…
— Конечно, был! — заявил Свидетель почти резко. — Наблюдалось сияние, окружившее Карателя и Искателя, как всегда бывает при значительной магии. — Его голос стал звучать обрядовым напевом, а глаза закрылись окончательно. — Оно усилилось и прошло по цветам радуги до фиолетового, где и остановилось, пульсируя. На поле боя опустилось великое смятение духа, и некоторые молодые воины из числа Биндальчи выронили оружие. Другие же открыто плакали, не испытывая стыда и не боясь стыда. Вопли раздались среди тех, кто служил злобному Синдикату, и кто-то обратил свое оружие против себя, другие же бросили оружие и кинулись в пойманные воды, которые уже были полны мертвецов.
Искатель же стояла в стороне, окруженная светом, воздев Карателя над головой в жесте прекрасного вызова, направив зубцы на врагов Биндальчи. Она издала боевой клич — и в это мгновение свет сжался, — и ужас ворвался в сердца всех, кто был на поле. Никто не мог смотреть на Искателя. Многие закрыли лица, защищаясь от внезапной волны жара. Послышался высокий, пронзительный крик, за которым последовал негромкий хлопок — и поле освободилось от
Там, где находилась Искатель Вин Эан Ли, остался оплавленный песок. Рядом с этим пятном тихо лежал Каратель. Свидетель открыл глаза.
— Что было потом? — прошептал Лал. Свидетель вздохнул и устало покачал головой.
— Был разгром, Анджелалти, хоть мне и стыдно так говорить. Биндальчи бежали, а Синдикат преследовал — и в конце концов одержал победу. Один из воинов нашел в себе смелость поднять Карателя и убежать с ним к Телио, которые вернули его в Центр. Тот человек не был Искателем, как ты понимаешь, но Каратель ценит отвагу. Он до конца своих дней носил метки благосклонности Богини, обжегшие ему обе ладони.
Он снова вздохнул.
— Вин Эан Ли была последней из великих Искателей. Ее смерть отметила конец эпохи.
— Как давно? — спросил Лал. Свидетель нахмурился.
— Сорок твоих стандартных лет, Анджелалти, насколько я могу вычислить.
— Сорок лет. — Лал закрыл глаза, потер их и, моргая, посмотрел на Карателя, молчавшего у него на коленях. — И теперь он проснулся. Почему?
Свидетель не ответил.
Лал сидел, рассматривая Карателя, думая о том, что провода можно заменить, что электронные схемы можно восстановить, реорганизовать, подпитать. Думая о том…
— Великое отчаяние духа… — пробормотал он и потянулся за сосудом с Камнем Страха.
Он замер, держась за пробку. Свидетелю показалось, что он пристально смотрит на стену. Или, возможно, сквозь стену, на что-то, видимое только Вождям и богам.
Лал медленно отодвинул закрытый сосуд. После этого, двигаясь куда увереннее, он положил Трезубец поперек койки и стал нажимать кнопки на своем браслете.
Пауки полезли из его рукавов, из-под воротника, из карманов, из-под волос. Сверкая фиолетовыми, желтыми и зелеными глазами, они приблизились к Карателю, засуетились вокруг его выступов и заняли места.
Каждому из девяти был дан участок, который нужно было обойти, скопировать и прощупать. Каждому было приказано сообщать обо всех находках, обо всех деталях, пусть самых мелких. Лал возился со своим наручным компьютером, безжалостно стирая резервные системы, чтобы освободить место для поступающих данных. После этого он отошел к двери и сел рядом со Свидетелем.
— Ты разбудишь Карателя до полноты, Анджелалти? — спросил тот.
Лал покосился на него, весело сверкнув глазами.
— А вам разрешается задавать такие вопросы?
— Информация, полученная от тех, кто сознательно бросает вызов событию, может только усилить Свидетельство, тем самым расширив Память, — ответил Свидетель как всегда совершенно серьезно. Он встретился с Лалом взглядом. — Ты спрашиваешь меня?
— Совершенно определенно спрашиваю! — отозвался Лал, удивленный собственным неожиданным смехом. — И скорее всего спрошу еще многое, поскольку Корбиньи намерена отвезти нас на свой корабль — а из этого не выйдет ничего, кроме проблем.
Он вздохнул и махнул рукой на Трезубец — или на пауков, столь деловитых и отважных.