Здоровье и долголетие. Исцеляющие методы В. В. Караваева

Два слова «здоровье» и «бессмертие», поставленные рядом, могут вызвать у кого-то вопросы. Меж тем самобытный медик и целитель Виталий Васильевич Караваев считал, что здоровье продлевает жизнь и приближает человека к бессмертию.

Надо сделать один только шаг, чтобы этого бессмертия достичь. Караваев сделал этот шаг и… обрел бессмертие.

Он полагал, что наш организм — это сложная система и, чтобы исцелить его, нужен такой же системный подход. Казалось бы, какая гениальная и вместе с тем удивительно простая мысль, но как сложно она пробивает себе дорогу в наше напичканное информацией и медикаментами время.

Оздоровительная система Караваева — это комплекс мероприятий, направленных на общее оздоровление организма. В него входят три раздела: питание, дыхание, психкультура. Караваев полагал, что система здоровья тем и хороша, что может обеспечить не только здоровье, но и долголетие и даже… бессмертие.

Так будем же счастливы, будем здоровы и будем бессмертны… Если, конечно, сможем обрести, удержать и сохранить в себе этот дар богов.

Уж не знаю, согласится ли со мной читатель — одно дело писать о рецептах целителей, а другое дело этими рецептами исцелять.

Быть популяризатором народной медицины и целителем, как говорят в Одессе, — две большие разницы.

Прилавки книжных магазинов буквально завалены литературой по самоисцелению: чего тут только нет. Однако я вовсе не уверен, что все пишущие о невиданных успехах применения золотого уса или водки напополам с маслом испробовали эти чудодейственные средства на себе.

Будучи еще молодым человеком, познакомился я с учением В. В. Караваева. И надо сказать, это произвело на меня неизгладимое впечатление. Сама личность Караваева, конечно, незаурядна. Что и говорить, умел Караваев внушать окружающим веру в успех, в безграничные возможности собственного организма. Немало больных спас Караваев, удержав их от сползания на тот свет…

Увлеченный караваевской системой оздоровления, я стал применять ее на себе и на близких мне людях. Помнится, поправил свое пошатнувшееся здоровье, учась в университете. Однако были и проколы.

Помню, мать моя сильно болела. Нашли у нее целый букет заболеваний и лечили, как водится, в больницах. Дошло дело до хирургии. Когда ей вырезали полкишечника, мне стало как-то уж очень не по себе; хотелось спасти мать…

Оно и понятно, вряд ли найдется в жизни каждого из нас более близкий человек, чем мама.

Бодаться с официальной медициной по молодости я тогда не умел, да и дело это в советские годы было небезопасным. Что я мог, так это уговорить свою мать не верить врачам,

а взяться за исцеление своего организма при помощи караваевской системы. Делал я это по-мальчишески неумело, где уговорами, а где и покрикиванием пытался заставить мать пить караваевский травяной сбор, натирать тело наружным караваевским бальзамом. Я много говорил ей о диете, о правильном питании. Притащил даже распечатку самиздата с караваевской системой, посвященную приготовлению пищи и другим премудростям исцеления. Но все напрасно.

Мать мне отвечала: «Не вкусная твоя каша, не соленая (она действительно была не соленая). Травы (травяной напиток) — горечь сплошная (он действительно горький)».

Так и не уговорил я мать посидеть хоть разок, для пробы в ванной — попотеть, натираясь караваевским бальзамом, — «выкинуть всю гадость из себя».

Помнится, после безуспешных попыток вовлечь мать в свою веру, я осерчал и даже неделю не разговаривал с ней. Она же верила врачам, делала только то, что они скажут; меж тем ей становилось все хуже и хуже. Одна операция, другая.

Смерть подбиралась исподволь. Среди лекарств и врачебных осмотров мать уходила…

Помнится, мать спросила меня что-то. Я грубо ей ответил, можно сказать наорал на нее. Она, словно зверь, завыла от невыразимой обиды и бросилась на постель, зарылась головой в подушку. Я подбежал к ней, погладил ее морщинистые руки с сухой кожей и обломанными ногтями, извинился…

За неделю до ухода у матери неожиданно переменился характер. Она стала намного мягче, добрее, что ли; заинтересовалась народной медициной, стала проявлять интерес к народным рецептам. Но было уже поздно. Глотнув на ночь смесь из масла и лимонного сока для очистки печени, она ушла из жизни.

Мне тогда казалось странным, необъяснимым — почему родной человек упорно отказывался следовать действенному средству, в коем я видел спасение?

И лишь позднее я понял простую вещь — нужно любить свою мать, нужно уметь прощать ей и принимать ее такой, какая она есть. У каждого человека своя судьба. И никто не может заявлять права на другого как на свою собственность…

Любите своих матерей, пока они живы, спешите любить! Лишь одна любовь способна вернуть человека к жизни!

Позднее я убедился на множестве примеров, что люди сами выбирают свою судьбу. Они скорее умрут, чем изменят себя, свои привычки и привязанности. И это их качество надо тоже уметь принять. На это способна лишь одна любовь! Моя бабушка не принимала лекарства, не верили ни во врачей, ни в целителей. Она просто умерла, когда ей пришел срок. Перед смертью она спросила меня, не хочу ли я жить с ней в отдельном домике, в красивом месте у ручья. «Давай поживем!» — сказала она и с надеждой посмотрела мне в глаза. «Ба, ты что, какой домик у ручья? Исцеляйся немедленно!» Мне тогда пригрезилось, что старуха спятила. Теперь я понимаю, что она могла провидеть перед смертью свою будущую жизнь. Приглашала принять в ней участие. Я отказался. Она отвела глаза и бросила фразу: «Вот ты оказывается какой!» Утром она умерла, просто перестала дышать.