Земля Сэкеттов
Шрифт:
— Поскольку вы, наверное, еще не слыхали, то лучше послушайте, что я скажу. Теперь театр находится на Бэнксайде по южному берегу Темзы, вблизи Мэйден-Лэйн. Однажды ночью его перенесли через Темзу на другой берег.
— Перенесли театр? Что за чушь?
— После смерти старика Барбиджа театр перешел к его сыновьям — Катберту и Ричарду. Он, собственно, оставил им здание театра. А оно как раз стояло на земле, принадлежащей Аллену, который не захотел сдавать ее им в аренду.
— Ну и что же произошло дальше?
— Однажды темной ночью шайка хулиганов — а среди них был и Ричард Барбидж, — вооруженная шпагами, кинжалами, кирками и крючьями, переправилась через реку, разобрала
— Да ты и в самом деле, кажется, знаешь понемногу обо всем, что творится вокруг, — заметил я.
— Совершенно верно. Если вам необходимо что-либо продать, я найду вам покупателя. Если вам требуется посетить какое-то место, я могу вас туда проводить. Если вам необходимо организовать встречу с мужчиной, я также могу это устроить.
— А с женщиной? — простодушно поинтересовался Джублейн.
— Такими делами каждый мужчина должен заниматься самостоятельно, за исключением…
— За исключением… чего?
— Деловых встреч, серьезных деловых встреч…
— Как тебя зовут?
— Я — Корвино, бывший акробат и клоун.
— А ныне?
— Мне случилось упасть. Хотя ловкости у меня и предостаточно, но не для этих дел. С меня хватит. Больше не хочу.
— Пойдем с нами в театр, Корвино. Я хочу кое-что обсудить с тобой. Существует некое Общество антикваров. Тебе что-либо известно о нем?
— Кое-что.
План, который созрел у меня в голове, был не сложным. Во времена королевы Елизаветы для того, чтобы достичь успеха в жизни, мужчина должен был обладать по крайней мере силой и храбростью. Если же эти качества у него отсутствовали, тогда ему не обойтись было без расположения и помощи друзей. У меня было множество честолюбивых замыслов, но у меня не было связей с правительственными и судебными органами, да и желания заводить такие связи тоже не было. Я жаждал совершить что-то полезное, чего-то добиться, даже если бы у меня на то была одна-единственная возможность. А эта возможность могла появиться лишь благодаря помощи какого-то благородного и влиятельного вельможи.
Моя находка на Сатанинской запруде была добрым предзнаменованием. Она открыла мне некоторые возможности, послужила своеобразной зацепкой.
Я связывал свои надежды с Америкой. Новый Свет с его мехами, шкурами, а может быть, даже золотом и жемчугом манил к себе. Если испанцам удалось осуществить свою мечту, то почему бы и англичанам не попробовать?
Между тем за каждый шаг приходилось платить и, располагая ограниченными финансовыми возможностями, я не имел ни малейшего желания распродавать то, что унаследовал от отца. Древние монеты просто открыли передо мной новый путь и помогли понять, что в этом мире существуют люди, которые коллекционируют старинные вещи.
Хазлинг принял меня с распростертыми объятиями, но это был исключительный человек. Другие же будут относиться скептически и намного сдержанней — вот почему у меня возникла потребность в модной одежде.
Во время своих скитаний в поисках работы или просто странствий я время от времени натыкался то тут, то там на руины различных крепостных стен, на разбитые портики и разрушенные колоннады, на остатки земляных валов, на заросшие бурьяном и травой земляные укрепления. И мне вдруг вспомнилась старинная мозаика в усадьбе, которую
Я не стану сидеть и ждать какого-то призрачного счастья, не буду ждать, когда манна небесная посыплется с небес мне на голову. Манны небесной можно прождать всю жизнь, да так и не дождаться. Я должен действовать, и немедленно. И я добьюсь своего — мои мечты станут реальностью.
— Пошли в театр, — объявил я тоном, не терпящим отлагательства.
Глава 5
При появлении на свет я ничем не отличался от всех остальных младенцев, если иметь в виду наследственность, конечно. Сырой материал, из которого со временем среда и обстоятельства сформировали определенную личность. Благодаря усилиям отца, мои способности, обширные познания и кругозор намного превосходили уровень большинства обитателей болотного края.
Итак, мы пришли в театр. Это было здание овальной формы с деревянными стенами, вдоль которых под навесом ярусами располагались балконы, а над самым центром зала, называемого ямой, крыши не было, и он оказывался под открытым небом. Стоимость мест была разной: шесть пенсов, два пенса и даже один пенс, поэтому, когда начинался дождь, потоки воды обрушивались на публику, сидевшую в яме — на моряков, мелких торговцев, мясников, пекарей, подмастерьев и студентов.
Надо сказать, что существовали и частные театры, но зрителями пьес Уилли Шекспира и ему подобных были преимущественно простолюдины, мастеровые и молодежь.
В ожидании начала спектакля они неистово спорили о чем-то, пили пиво, ели фрукты, хлеб и даже щелкали орехи.
Наши места были на балконе. Из ямы какой-то негодник выкрикнул непристойность в адрес Джублейна, он тотчас же отплатил негоднику той же монетой. Рядом с нами сидели трое развязных молодых людей, явно отпрысков богатых семей, бросавшие огрызки яблок и ореховую скорлупу на головы сидящих в яме, а те не оставались в долгу и отвечали тем же. По одну сторону ямы стояла огромная лохань на случай, если кто-то из зрителей выпил пива больше положенного или излишне перегрузил желудок. Когда же зловоние становилось нестерпимым даже для закаленных завсегдатаев ямы, кто-нибудь начинал истошно вопить: «Зажгите можжевельник!»
После того как это требование подхватило еще несколько глоток, на сцене появился служитель театра с металлическим подносом и зажег несколько прутиков можжевельника. Вскоре резкий запах можжевельника достиг наших ноздрей.
Мы наблюдали за публикой, заполнявшей театр.
— Знаете, Уилли Шекспир пользуется громадной популярностью, — сообщил Джублейн, — говорят, «Юлий Цезарь» — одна из лучших его пьес.
О театре я действительно знал мало и даже ничего не слыхал о Шекспире. О Флетчере же и Марло [5] я кое-что слыхал раньше.
5
Флетчер Джон (1579-1625); Марло Кристофер (1564— 1593) — английские драматурги.