Желтый дом. Том 2
Шрифт:
После реплики Дона наступила мрачная тишина. Случай был действительно кошмарный, и о нем все хорошо знали. Изнасиловали и убили девчонку. И зачем-то зверски изуродовали. Очевидно, по пьянке, группой и с накипевшей злобой. Девчонка отказалась выйти замуж за местного парня и отдала предпочтение городскому. Не требовалось особой криминалистической премудрости, где искать преступников. Но высшее начальство распорядилось по-иному. Оно решило устроить из этого воспитательный пример и отобрало на роль преступников городского парня, которому отдала предпочтение девчонка, и еще трех парней (одного из города, одного местного, одного тракториста), которые открыто критиковали беспорядки в ходе уборочной кампании. Заваруха была довольно острая. Но ничто не помогло. Ребят засудили. Не приняли во внимание даже раскаяние одного из фактических участников преступления. Сочли его признание пьяным бредом.
Ерунда, нарушил тишину Токарь. После этой истории тут теперь долго ничего происходить не будет. Происходить-то конечно, кое-что будет. Но высшим властям совсем ни к чему, чтобы тут опять что-то стряслось. И потому тут все будет происходить втихую, то есть так, как будто ничего не происходит. Поняли?
Мы, конечно,
О сексе и о пьянстве
Странно, говорит Она, ты утверждаешь, что в жизни во сне человек может иметь все, что он пожелает, и в том числе — любую бабу, а сам живую бабу тащишь в кровать. Как это понять? Когда ты пройдешь полный курс обучения, говорю я, тогда поймешь, в чем тут дело. Жизнь во сне тоже имеет свои законы. Она определенным образом координирована с жизнью наяву. Чтобы во сне овладеть прекрасной юной девой, надо наяву переспать хотя бы с беззубой посудомойкой пенсионного возраста. Чтобы во сне стать руководителем государства, надо наяву покомандовать хотя бы отделением хотя бы в течение недели. Есть и другие соотношения, но об этом потом. Так ты мне отводишь роль беззубой посудомойки?! — возмущается Она. Нет, говорю я. Ты же моя ученица. Кроме того, секс в нашей жизни играет помимо прочего еще такую роль, какую он не способен сыграть во сне. Какую? Роль элемента в религиозном общении людей. Это — единственное, что недостижимо во сне. Наше пьянство отчасти тоже играет эту роль. И потому оно тоже не может быть воспроизведено во сне во всем объеме. Грубо говоря, это — наслаждение от духовной близости другого существа. Понимаешь? Не совсем, признается Она, но чувствую, что в твоих словах что-то справедливое есть. Может быть, именно поэтому я здесь с тобой. И я рада этому. У меня достаточно много было мужчин. Но ты — первый, кому я готова подчиниться всецело. Если бы ты сказал «Брось все и следуй за мной!», я бросила бы все и последовала бы за тобой. В чем дело? Не знаю, говорю я. Это несколько в стороне от моих интересов. Мне известно лишь то, что в отношения учителей и учеников, в особенности — в идеологических и религиозных группах, всегда так или иначе оказывается замешанным секс. Не вижу в этом ничего плохого и безнравственного. Очевидно, это естественно. Этот секс, как мне кажется, совсем иного качества, чем секс в обычном физиологическом смысле. Здесь он играет скорее роль символа и средства духовного единения. И потому он неизмеримо сильнее и в физиологическом отношении. То же самое происходит и с пьянством. Есть пьянство символическое, ритуальное, возвышающее человека иногда до высочайшего уровня духовного единения с другими людьми и с чем-то потусторонним. Но это бывает далеко не со всеми и не так уж часто. Если человек способен на такое, значит, ему повезло. И самое главное при этом — удержаться на высоте, не опуститься до пошлости и цинизма, сберечь чудом выпавшее состояние святости, суметь увидеть в других нечто светлое и возвышенное. Ты меня понимаешь? Стараюсь, говорит Она. Старайся, говорю я, ибо это — обязательный элемент моей системы обучения.
Из мыслей Матренадуры о Западе
— А в Англии, — говорит Матренадура, — кошки не едят мышей.
— А чем же они в таком случае питаются?! — в один голос возражаем мы.
— О, темнота! А еще интеллигентами считаетесь! Пудингами питаются. В Англии все жрут пудинги.
Замечание Ивана Васильевича
Не стоит жалеть змею за то, что у нее нет ног и крыльев, сказал Иван Васильевич, когда мы говорили о нашем народе. И мы после этого умолкли.
Гнев Комиссара
Комиссар — явление любопытное. Может быть, не менее любопытное, чем Матренадура. Если она воплощает наш народ, то он воплощает в себе наше руководство. Может быть, именно поэтому она предпочитает чаще спать с ним, хотя он как мужчина самый бездарный из нас, и подкармливать его, хотя ему перепадает от Поварихи и в магазине он постоянно подкупает что-нибудь пожевать. Что такое Комиссар, более конкретно расскажу потом. А пока предоставлю слово ему самому. Да ему и предоставлять не надо, он сам берет слово. А предоставляет он другим. Себе, повторяю, он берет. Сегодня Матренадура поставила ему чекушку. И ему теперь не терпится высказаться.
Согласно нашей партийной линии, митингует Комиссар, у нас существует народ, которому служит наше руководство, наше искусство, наша наука и прочие сферы нашей жизни. Но что такое народ? Наше руководство — это миллионы разного рода чиновников. Наше искусство — это миллионы художников, писателей, плясунов, певцов, свистунов... Наша наука — опять миллионы академиков, профессоров, докторов, кандидатов и прочей братии более низких рангов. И все же говоря о народе, наши руководители предполагают нечто такое, чем они сами не являются, а именно — некую малограмотную массу населения, копающуюся в земле и в грохочущих машинах, непонятных им и противостоящих им как силы природы. Но такого «народа» давно уже нет.
К этому времени действие выпитой чекушки достигает максимальной силы, и Комиссар понес ахинею насчет необходимости новой, «настоящей коммунистической» партии и новой революции. Мы сначала ехидно хихикаем, но потом не выдерживаем шутливого уровня и встаем на дыбы. Хватит с нас революций! — кричим мы. Сыты по горло! И никаких новых партий нам не надо. Хватит с нас нашей единственной. И многопартийная система нам не нужна. От нее тут только хуже будет. Тут с одной партией картошку толком убрать не можем. А что тут будет твориться, если будут крутиться и распоряжаться представители нескольких партий?! Пропьют и растащат все на корню!
Пока ребята громили Комиссара, причем с позиций подлинного марксизма-ленинизма, я спросил у МНС, что он думает о возможности образования оппозиционной партии. Он сказал, что это — чушь, все равно раздавят. Кроме того, в наших условиях любая организация превратится в типично советское учреждение. А что это значит — хорошо известно. Мы и сопротивление будем так же плохо организовывать и делать, как и уборку овощей. Гораздо эффективнее было бы не объединение (не организация), а некоторое
Руководящая идея
Тогда же, когда я открыл возможность активной жизни во сне, я открыл и руководящую идею относительно способов тренировки и усовершенствования этой способности. Грубо говоря, идея эта заключается в следующем. Надо начать тренировки в активных действиях во сне с самых простых активных действий наяву — открывания двери или окна, надевания или снимания одежды, произнесения отдельных букв и слов, движения к заданному предмету. Добившись результатов на таких простых операциях, перенести развитую способность на более серьезные дела — свержение правительств, переустройство общества, проведение успешных войн. Правомерность такого переноса я основывал на том предположении (оно впоследствии подтвердилось), что степень важности и сложности событий во сне не совпадает со степенью важности и сложности аналогичных событий наяву. Например, свержение правительства во сне есть операция, по степени важности аналогичная снятию или надеванию брюк, а по сложности пополнения даже уступает последней, если учесть застегивание пуговиц ширинки и ремня. Если же при этом брюки носятся на подтяжках, то операции по манипулированию с ними во сне превосходят по степени важности такие великие исторические события, как революция во Франции в 1789 году и в России в октябре 1917 года.
Проблема детей
У меня сын, говорит Комиссар, школу скоро кончает. Отличный парень, умница, совсем неиспорченный. Не как другие. И вот проблема. Если растить хорошим, пропадет. А растить приспособленцем и карьеристом не хочется. Как быть? Тут действует один любопытный закон, говорит МНС. Если ребенок с творчески-интеллектуальной точки зрения выше среднего уровня, то есть два пути сделать его способным к самозащите: опуститься до среднего уровня или, наоборот, еще более возвыситься над средним уровнем. Так что если ваш сын имеет шансы возвыситься в гении, то нравственная неиспорченность ему не повредит. А если... Гений из него не получится, пробурчал Комиссар. Но почему обязательно быть гением? Можно быть и средним, но хорошим человеком. Так не бывает, говорит МНС. Раз средний, значит, посредственный. А вы еще со школы должны помнить, что посредственно — это не хорошо и тем более не отлично. Плохо то, что он — единственный ребенок в семье, говорит Комиссар. Эгоизм, самомнение... Ну вот, говорит МНС. То он — отличный парень, то — эгоист. А вообще говоря, ничего плохого в том, что он — единственный ребенок в семье, нет. Конечно, такой ребенок обычно вырастает с повышенными амбициями, но менее приспособленным к самостоятельной жизни, менее защищенным, нуждающимся во внешних опорах. Но это и есть условие прогресса. Прогресс состоит вовсе не в том, что появляются более приспособленные формы существ, а в том, что появляются более сложные и хрупкие формы, нуждающиеся в защите, в культивировании. Вы же знаете, даже коровы, дающие больше молока, нуждаются в лучшем уходе. А люди тем более. Разговоры насчет того, что детей надо с рождения учить быть активными и самостоятельными, вздорные. Это — путь деградации человечества. Прогресс же, повторяю, несут с собою эти неприспособленные к жизни и беззащитные «мамины сыночки», единственные дети в семье. Они несут с собою более тонкую организацию психики и более высокий интеллектуальный потенциал. Своеобразная точка зрения, сказал Комиссар. Первый раз такую слышу. В ней есть что-то здравое, хотя вы, судя по всему, шутите. Я не шучу, сказал МНС. Я сам единственный сын в семье. И до сих пор я — трудная проблема для моих родителей.
Матренадура о Западе
Там даже чай пьют из рюмок, хотя почти совсем не пьют! А вы — Запад!.. Тьфу мне на ваш Запад!..
Еще одна важная персона
В городском комитете партии есть сельскохозяйственный отдел — блестящий пример к тезису марксизма о стирании граней между городом и деревней при коммунизме. Заведует этим отделом женщина, а точнее говоря — баба. Даже не баба, а бабища. Бабец — говорят о ней наши бабники. И понимающе усмехаются. Вот, мол, мне бы такой бабец достался! Вот бы, мол, вдул я ей! Это, конечно, лишь иллюзии и самомнение, ибо чтобы «вдуть» такому «бабцу» как следует, надо всех бабников района предварительно в течение года кормить мясом и показывать им иностранные журнальчики с непристойными картинками. А где это взять? Журнальчики еще можно получать с опозданием лет на десять. А мясо? Бабники правы в одном: «подержаться» у этого «бабца» есть за что. Когда-то ее именно за это выдвинули в городской райком комсомола, оттуда перевели в сельскохозяйственный отдел горкома партии (в силу ее выдающейся глупости не было возможности использовать ее по другой линии), где она и доросла до поста заведующей. Зовут ее Евдокией, любящий ее народ зовет ее Авдотьей (говоря при этом, что она — «хороший мужик»), а местная интеллигенция (и здесь от нее прохода нет!) зовет ее Дунькой. Несколько лет назад заезжий московский остряк прозвал ее Мао Цзэ-Дунькой. Остряка посадили в психушку. И даже борьба диссидентов против «карательной медицины» не могла спасти его. Диссиденты, когда им рассказывали об этом случае, смеяться смеялись, но мер не принимали. Ха-ха-ха! — смеялись они, какой нормальный человек будет такие шуточки отпускать?! Явно свихнулся парень! Прозвище это, однако, в народе не привилось, хотя китайцев и Мао Цзэдуна поносили вовсю на всех уровнях. Наш народ над китайцами хохочет, между собой тихонько признает, что и у нас то же самое было, но все-таки считает, что мы лучше китайцев.