Женихи и невесты или кое-что про любовь. Сказка и жизнь
Шрифт:
Прямо сквозь кусты продирается взъерошенный ЛУПАНДИН. Чуть попозже вбегает запыхавшаяся МОШКИНА.
Лупандин (обрадованно). Трофим Евгеньевич! Голубчик!.. (Хватается за Трофима). Не оставляйте меня одного.
Трофим. Извините, тороплюсь… (Освобождается).
Лупандин (умоляя). Трофим Евгеньич! Я могу заблудиться.
Трофим (Мошкиной).
Мошкина. Ах, Нерон Феофаныч… (Обмахивается платком). Вы прямо… первоклассный бегун… на дальние дистанции.
Лупандин. Да? (Все еще тяжело дышит). Спасибо за комплимент.
Мошкина. Мой покойный муж… тоже любил такую игру… Он убегал, а я догоняла…
Лупандин. Я, знаете, счастлив это узнать. (Садится).
Мошкина. Уф! Но он щадил меня… бегал чуть потише. А вы… (Чуть капризно). Нехороший.
Лупандин. Э-э… Павла Петровна… Я должен откровенно с вами поговорить… Мы взрослые, знаете ли, люди…
Мошкина. Нерон Феофаныч! Я вижу, вам трудно… Но надо говорить. Со мной брат говорил об этом.
Лупандин. Но он не так говорил!
Мошкина. Ах, какое это имеет значение — так или не так… После разговора с ним я не сомкнула глаз всю ночь.
Лупандин. Боже мой, боже мой!
Мошкина. Это уму непостижимо. Я всегда была такая холодная, бесчувственная, как бревно. Все мужчины говорили: у вас, Павла Петровна, вместо сердца даже не лед, а кусок антрацита. Лед тает иногда…
Лупандин. Павла Петровна! Послушайте! (Встает).
Мошкина. Умоляю вас, не говорите ни слова. (Садит его). Мне приятно… сказать все самой. Да лед, говорят, тает иногда… А на вокзале, едва увидела вас… земля из-под ног поплыла… В груди что-то упало… то есть зажглось. Антрацит загорелся…
Лупандин (встает). Но, поймите… у меня взрослая дочь!
Мошкина. Она поймет нас. Она сама женщина.
Лупандин. О-о! (Ноги его подкашиваются, но он встает). Павла Петровна, позвольте вам…
Мошкина. Зовите меня, дорогой, просто Пашенька. (Садит его).
Лупандин. Дайте же мне слово сказать (Встает). П-пашенька! (Шатается). Боже!
Мошкина (садит). А еще лучше — Пашунчик! Так меня покойный муж называл.
Лупандин (в бешенстве). Пашунчик?! (Встает).
Мошкина.
Лупандин (вскакивает). Значит, Пашунчик?!
Мошкина (садит его). Нерончик… (Ложится к нему на колени). Милый!
Лупандин. Что вы делаете? Что вы делаете?!
Мошкина (обхватывает его за шею). Поцелуйте меня.
Лупандин. Отпустите меня! Люди! Люди…
Мошкина. Скорее целуйте… Вот так… (Целует).
Лупандин пытается освободиться, но тщетно. Появляется Уклонов.
Уклонов. Кто кричал? Та-ак-с… Однако! Кажется, сыграем две свадьбы. Дуплетом. (Не спеша обходит Мошкину и Лупандина. Мошкина не обращает на Уклонова внимание, целует. Входит Клава).
Лупандин (вырывается, отбегает, прижав ладонь ко лбу). Боже мой! Позор! Позор!
Уклонов (снимает шляпу, картинно кланяется). Здравствуйте. Прибыл немедленно. По телеграмме.
Лупандин. По какой еще телеграмме?!
Клава. Нерон Феофаныч! Что с вами? (Мошкиной). Поздравляю вас. Мы — свидетели.
Лупандин. Меня же в президиумы выбирают!
Мошкина. Нерончик, дорогой! (Подходит к нему). Успокойся!
Лупандин. Не подходите! (Прячется за Клаву).
Мошкина. Нерончик… (Протягивает руки к Лупандину).
Лупандин. Не подходите! Платонова! Юлиан Семеныч! Голубчик! Не оставляйте меня здесь одного.
Клава. Не оставим. Не оставим.
Уклонов. Нерон Феофаныч! Да вы что?! Больны, что ли?
Лупандин. Я здоров… То есть да, болен, болен! (Оседает на землю). Доктора! Доктора! Доктора-а!!!
КАРТИНА ПЯТАЯ
Часть веранды и двора дома Лупандина. У стола нервно ходит Трофим. Недалеко от стола стоит кровать.
Трофим. «Однажды на грядке… росли в беспорядке… морковки росли…» (Входит Елизавета с ведром). Елизавета Феофановна! Лизанька!
Елизавета. Оставьте меня, пожалуйста…
Трофим. Я вам должен объяснить…
Елизавета. Хватит с вас объяснений… (вытирает фартуком слезы, уходит).