Жестокая любовь
Шрифт:
В данный момент любуюсь лишь затылком Кирилла, но, если судить, как приподнялись его плечи, и в объёме увеличилась спина в районе грудной клетки, мужчина глубоко вздохнул.
— Алиса, у нас совместный ребёнок, мы не можем что-то планировать, либо решать, не оглядываясь на интересы друг друга, — прорычал Берман.
— Ну всё верно, — поддакнула я. — Вот и учитывай мои интересы, в которые легко может вписаться Андрей.
— Алиса, ну зачем из вредности заводить отношения, которые по сути тебе не нужны? И даже не пытайся обманывать, не говори, что
Берман прав, до любви к Андрею мне как пешком до Луны, но ведь не в этом же дело, а в том, что моя личная жизнь Кирилла ни каким боком не касается. Вместо того, чтобы озвучить свои мысли, и тут, наверное, действительно из вредности, ляпнула совершенно другое:
— Ха, а причём здесь любовь? Лично мне Андрей нужен исключительно для женского здоровья.
Берман медленно обернулся, окинул меня с ног до головы заинтересованным взглядом, плотоядно, нет, не улыбнулся, скорее, оскалился и уже через мгновение стоял возле меня.
— Алиса, так что же ты раньше молчала? — Кирилл указательным пальцем поддел ворот моей домашней безразмерной футболки, оттянул и отпустил. — Зачем же с таким интимным вопросом обращаться к чужому человеку? Я легко могу помочь, если меня как следует попросить.
Несколько раз моргнула, сглотнула и, кажется, покраснела, по крайней мере, кожа на лице словно в огне.
Глава 41
— Да я с тобой… да даже если ты останешься единственным мужчиной на земле… да от одной мысли воротит… — меня аж колотило от возмущения. Слова, вылетавшие изо рта, лишь с натяжкой можно было назвать фразами. Казалось, ещё чуть-чуть и я вцеплюсь в лицо Бермана ногтями, чтобы расцарапать до мяса.
— Мне кажется, ты просто стесняешься. И совершенно напрасно, у нас же всё уже было, — протянул Кир и добавил ещё предложение, которое окончательно меня и добило. — Тебе же в прошлый раз всё понравилось, по крайней мере, ты точно не жаловалась.
Очухалась, когда кожу на правой ладони зажгло от удара, а в ушах ещё стоял звонкий звук от пощёчины.
— Ну вот, у нас теперь всё, как в настоящей семье: и ругань, и мордобой в доме присутствует, — потирая щёку с красным отпечатком от руки, не без ехидства заметил Кирилл.
— Пошёл вон, — на полном серьёзе прошипела сквозь зубы. — Видеть тебя больше не могу. Знала же, что это паршивая затея — такого скота, как ты, пускать к себе жить, но нет же…. В общем, собирайся и топай на выход.
— Я отсюда съеду лишь с Вадиком и с тобой. Не то чтобы мне очень приятна твоя компания, но ребёнку нужна мать. Если не планируешь прямо сейчас переезжать, то я к своим вещам не притронусь и, естественно, никуда не уйду. И вот что ещё, Алиса, тебе пришлось выслушать неприятные вещи лишь потому, что ты сама создала для этого благоприятную почву. Не провоцируй меня, то есть завязывай общаться с Андреем. И я вновь стану вежливым и терпеливым.
— Да какая тебе к чёрту разница, с кем….
— Есть разница и точка! — рявкнул
Как же мне хотелось вцепиться Берману в шевелюру и прокричать во всё горло, что я о нём думаю, но присутствие неподалёку Вадика исключало скандал.
— Я поеду завтра к Виктору Валерьяновичу, мы там найдём отдалённое тихое место и поговорим, — сказала я, но перед глазами стояла картина совсем не беседы, а того, как я оглядываюсь в лесу по сторонам и яму копаю, чтобы спрятать бездыханное тело Кирилла.
Как высидела за ужином рядом с Кириллом полчаса и при этом не опрокинула ему на голову салатник вместе со всем содержимым — понятия не имею. Более того, после вышла вместе со всеми на прогулку с целью дрессировки щенка. А как было не пойти, сын и так от меня основательно отдалился и теперь чаще с вопросами бегает к Берману, чем ко мне.
Зато после того, как Вадик уснул, и необходимость терпеть общество Кирилла исчезла, по крайней мере, до утра, выдохнула. Приняла душ, нанесла на кожу кокосовое молочко, как следует перед ночью прочесала волосы и уже, в принципе, спокойная и уравновешенная потушила свет в спальне, забралась на кровать и включила телевизор, чтобы перед сном посмотреть минут пятнадцать какой-нибудь лёгкий фильм.
— Иди отсюда. Сегодня вчерашний и позавчерашний номер у тебя не пройдёт, — заворчала я на щенка, который, протаранив дверь носом, цокая коготками по ламинату, заявился ко мне в спальню. — Что смотришь, морда мохнатая, нафиг ты мне не сдался.
Дымка ничуть не впечатлила гневная речь, и он как ни в чём не бывало подошёл к кровати, закинул на неё передние лапы, а когда запрыгнуть не смог, жалобно заскулил.
— Нет, не хочу опять выплёвывать утром шерсть, — махнув рукой, отогнала пса от кровати, а потом и вовсе встала, чтобы выдворить его за дверь. — И даже не вздумай делать сиротские глаза, я бы позволила тебе в комнате остаться, но это дохлый номер. Рано или поздно заберёшься на постель и опять уляжешься мне на грудь. Так что, дружок, топай, — спустила с рук в коридоре щенка, закрыла плотно дверь и подпёрла её стулом.
Не знаю уж насколько умный нам достался питомец, но то что настойчивый — это точно. Дымок никуда от двери не ушёл, а, чтобы его пустили, принялся скулить.
Затыкала уши пальцами, закрывала голову подушкой — всё без толку, скулёж всё равно слышала и, конечно же, мучилась от жалости к щенку.
Не прошло и пяти минут, сдалась, пустила Дымка. Он, естественно, с оной попытки оказался на кровати и тут же начал моститься у меня на груди.
— Дымок, я тебе сейчас другое место покажу для ночлега, оно ничуть не хуже, а даже и лучше, там грудь гораздо шире и без всяких ненужных холмов, — пробормотала я, взяла пёсика и понесла к хозяину, ну то есть к Берману.