Живые и взрослые
Шрифт:
— Можно, но необязательно, — ответила Аннабель, — надо просто вести себя как будто ты — мертвая. Чувствовать как будто ты — мертвая. Ощущать мир как мертвая. Вот что я имею в виду!
Ника запомнила эти слова. Ее мама и папа только что стали мертвыми — почему бы не стать мертвой и ей? Она стала пытаться представить себе, как видят мир мертвые, как они воспринимают живых — но почему-то у нее никак не получалось жить вызывающе и ярко, как Аннабель. Вместо того чтобы шокировать прохожих черной с серебром одеждой и высокими ботинками (на которые все равно
«Наверное, — думала тогда Ника, — у меня и у Аннабель разные мертвые. Что тут поделать — не всем же быть яркими и запоминающимися. Вот даже рыбки у меня в аквариуме посерели, что уж там».
Сейчас Ника вовсе не хочет быть похожей на Аннабель. Она хочет познакомить с ней своих друзей и попросить у нее помощи.
— А если она нам откажет? — спрашивает Гоша.
— Что-нибудь придумаем, — раздраженно отвечает Марина.
«Наверное, Марина ревнует, — думает Ника. — Гоша же всегда с ней был, а тут так психует из-за этой Аннабели. А я — ревную? — спрашивает она себя и, подумав, отвечает: — Наверное, нет. Все равно я привыкла, что мальчики, которые нравятся мне, всегда выбирают других девочек. Марина так Марина, Аннабель так Аннабель».
Они входят на школьный двор в тот самый момент, когда Аннабель с подружками спускается по лестнице. На ней — теплая зимняя куртка, вся в серебряных молниях и сердцах, на плече — сумка, от руки разрисованная такими же узорами. Первым Аннабель замечает Гошу и презрительно поднимает брови.
Ника делает шаг вперед и говорит:
— Привет!
— Привет! — удивленно отвечает Аннабель.
— Я когда-то училась в этой школе, — говорит Ника, — ты меня, наверное, не помнишь.
— Ага, — кивает Аннабель, — не помню.
— Это мои друзья, мы теперь в одном классе, — продолжает Ника, — и нам нужна твоя помощь.
Ника еще раз смотрит на Гошу и, улыбаясь, говорит:
— Что, побить кого-нибудь маленького и слабого?
— Нет, — отвечает Ника, — мы никогда не бьем маленьких и слабых. Ты тогда пришла к самому концу, а в начале было все наоборот — их много, а я — одна. И Гоша с друзьями меня спас.
Ника не говорит, что сначала именно Гоша с друзьями оставили ее одну против целой толпы пятнашек — как говорится, проехали. Простили и забыли.
— И что же вам от меня нужно? — спрашивает Аннабель.
— Мы хотим изменить мир, — отвечает Марина.
— Иными словами, — говорит Аннабель, — вы примерно знаете место, но не понимаете, как освободить человека, застрявшего в этом месте между мирами?
— Ну да, — как всегда за всех отвечает Марина, — то есть мы знаем самые простые способы: дэдоскоп, звезда в круге, магнитные свечи и так далее. Но мы боимся, что в тех местах это не подействует.
Они сидят у черного хода старого каменного дома. Где-то здесь живет Аннабель, но никого к себе не зовет, принимает гостей здесь,
«Интересно, — думает Ника, — если бы мама и папа были живы — я бы тоже со своими друзьями сидела на лестнице, а домой никого не приглашала? У тети понятно — в подъезде не рассидишься, а с мамой и папой мы тоже жили в старом доме, не хуже этого. И черный ход там тоже был. У нас, впрочем, есть наш заколоченный дом. Гораздо лучше любого подъезда. Секретное место, известное только нам четверым».
— Я, конечно, знаю более действенные методы, — говорит Аннабель, — есть места, где Граница тоньше. И если там сделать правильный ритуал — то в Границе образуется брешь.
— Прекрасно, — говорит Марина, — а ты можешь показать нам этот ритуал?
Аннабель задумчиво поднимает голову, развернувшись к собеседникам в профиль. Как и полтора года назад, Ника любуется — настолько все у Аннабель выходит выразительно и красиво.
— Да, могу. Если вы, конечно, не боитесь.
— Я ничего не боюсь, — говорит Гоша, — я уже все равно что мертвый.
— Вот и умничка, — отвечает Аннабель, — а все остальные — тоже готовы?
— К чему? — спрашивает Лева.
— Ко всему, — отвечает Аннабель, — ко всему и к самому худшему.
Внезапно Нике становится смешно: для них с Гошей самое худшее уже случилось. Были ли они готовы к нему? И как им следовало подготовиться?
Впрочем, Ника прячет улыбку в ладонь — всем кажется, что она как всегда обкусывает ногти, — и с самым серьезным видом повторяет «да» за Левой и Мариной.
— Ну что же, — говорит Аннабель, — тогда на той неделе я отведу вас туда, где мы сможем проделать брешь в Границе. Если, конечно, за это время никто не передумает.
— Если кто передумает — пойдем без него! — говорит Гоша.
— Не выйдет, — поправляет его Аннабель, — нужно пять человек, ни больше, ни меньше. Так что если кто струсит — все отменяем.
— Мы не струсим, — говорит Марина, — а ты нас не пугай попусту!
Некоторое время обе девушки с вызовом смотрят друг на друга. Аннабель первой отводит глаза.
— Ладно, — говорит она, — мне пора идти. Встретимся через неделю у школы, после уроков.
— Договорились, — говорит Марина, а Ника думает, что, кажется, она зря затеяла эту историю: ничего хорошего из прогулки с Аннабель не выйдет.
11
Весна всегда наступает внезапно: еще вчера серое небо нависало над столицей, сугробы громоздились по обе стороны дороги, метель бросала в лицо пригоршни снега — а сегодня капель отбивает свою барабанную дробь, и солнце светит так, что хоть шапку снимай. Еще немного — и вдоль дорог побегут ручьи, малыши запустят кораблики, в школу понесут брызгалки, а куртки оставят дома: придет весна.
Сегодня — только предчувствие весны. Яркое солнце в голубом небе, перестук капель, срывающихся с исполинских сосулек, первые лужицы посреди ледовых дорожек. Гоша идет рядом с Левой, чуть сбоку — Ника, а впереди — Марина и Аннабель.