Жрец Хаоса. Книга II
Шрифт:
— Отпусти меня, ракшас… — её голос вдруг преобразился, став бархатисто-медовым, словно она шептала любовные признания в полумраке будуара. — Я не буду претендовать на твоего адепта… Отпусти меня! Я сделаю всё… всё, что ты захочешь…
Последние слова она произнесла с таким сладострастным придыханием, что у менее стойкого мужчины могла закружиться голова. Она замерла, ожидая моей реакции, но вместо ожидаемого смятения я лишь холодно улыбнулся, намеренно удобнее устроившись сверху, чтобы она почувствовала всю серьёзность своего положения.
— Давайте по порядку,
Её глаза, ещё секунду назад полные сладкого обета, сузились до тонких щелочек. Пушистый хвост нервно подрагивал, но вырываться она больше не пыталась. Правда, не прекращала мелко ёрзать подо мной, что с учётом её соблазнительных форм и тонкого аромата жасмина, исходящего от её кожи, вызывало вполне предсказуемую мужскую реакцию.
— Какое твоё самое сильное желание прямо сейчас? — вдруг спросила она совершенно неожиданно, нарушая логику нашего диалога.
Я не смог сдержать лёгкой усмешки, чувствуя, как её движения подо мной становятся всё более провокационными:
— До твоих… выразительных танцев подо мной, я хотел только одного — наконец заснуть после бесконечно долгого дня. А теперь… — мой взгляд намеренно медленно скользнул по её фигуре, — извини, но биология взяла верх над усталостью.
Вместо ожидаемого смущения она лишь задумчиво прикусила пухлую нижнюю губу, прекрасно осознавая эротизм этого жеста. Её глаза блестели любопытством, словно перед ней был не мужчина, а интересная головоломка.
— Странно… — протянула она, пристально изучая моё лицо. — А крови не хочется? Или сырого мяса? Может, желания разорвать кого-то на части?
Я искренне прислушался к своим ощущениям и отрицательно покачал головой:
— Нет, после ужина с холодной дичью и трёх чашек крепкого кофе никаких подобных желаний не наблюдается. Разве что… — я намеренно оставил фразу незаконченной, позволяя её воображению дорисовать остальное.
— Непонятно… — воскликнула она, и в её голосе зазвучали нотки искреннего недоумения. — Тогда давай начнём сначала. Меня зовут Юмэ. Я здесь, чтобы мы вместе могли достичь истинного величия.
Я приподнял бровь, давая понять, что жду продолжения, но она лишь загадочно улыбалась. Пришлось задавать вопросы самому. Ну что ж допрос, так допрос.
— Сколько тебе лет?
— Восемнадцать, — без запинки ответила она.
— Ты кицунэ по рождению или это твоя вторая форма?
В ответ она мгновенно преобразилась — лисьи ушки исчезли в её тёмных волосах, хвост растворился в воздухе, и передо мной оказалась прекрасная японка в изысканном шёлковом кимоно, без единого намёка на сверхъестественную природу.
— Так лучше? — спросила она, изучая мою реакцию своими бездонными тёмными глазами.
— С хвостом и ушками было определённо экзотичнее, — честно признался я. — Хотя в человеческом виде ты, конечно, привлекаешь меньше ненужного внимания.
— Ха! — её смех прозвенел, как колокольчики. —
— Не уходи от темы, — остановил я её, чувствуя, как разговор уходит в сторону. — Что значит это «достичь величия»? И какое отношение к этому имею я? Тебе всего восемнадцать, ты явно из хорошей семьи. Твои родители или опекуны вообще в курсе, где проводит время их дочь? И в каком… положении? — я подчеркнуто оглядел нашу более чем компрометирующую позу.
— Конечно! — она гордо вскинула изящный подбородок. — Я же мико, мне позволено многое… даже это, — она намеренно поёрзала подо мной, вызывая новую волну возбуждения.
Это объяснение ничего не прояснило. Казалось, она намеренно сыплет экзотическими терминами, чтобы ещё больше запутать меня.
— Так, Юмэ, давай по порядку: что такое «мико» в твоём понимании? — решил я начать с основ.
— Мико — это женщина-шаманка, служительница высших сил, — терпеливо объяснила она, будто говорила с ребёнком. — С шестнадцати лет мы имеем все права взрослых, включая право самостоятельно принимать решения и нести за них ответственность. Наши родители не могут нам запретить то, что связано с выполнением священного долга.
«Похоже на японский вариант амазонок, только с духовным уклоном, — подумал я. — Интересно, насколько далеко простираются эти „права взрослых“ в их понимании?»
— Хорошо. И каким именно высшим силам ты служишь? — продолжал я свой допрос.
— Глупенький! — её глаза сверкнули торжеством, словно она ждала этого вопроса. — Иллюзиям, конечно же! Разве не очевидно?
Теперь многое встало на свои места — с учётом её помощи в изменении моей внешности. Видимо, усталость действительно сильно сказывалась на моей сообразительности сегодня.
— И каким ветром тебя занесло в Россию, если твои боги там, а мы здесь? — не сдавался я, чувствуя, что приближаюсь к разгадке.
Она загадочно улыбнулась:
— Мне было видение, — прошептала она так, что её тёплое дыхание коснулось моих губ, — что истинную силу я обрету только рядом с гайдзином.
— Гайкокудзином, — машинально поправил я, чем вызвал у неё настоящий шок. Её глаза округлились, а губы беззвучно сложились в букву «о».
Похоже, в моём прошлом были познания японского языка, ведь «гайдзин» — довольно пренебрежительное прозвище для иностранцев в Японии, в то время как «гайкокудзин» — более вежливый и официальный вариант. Боги, во что я вляпался… Кем же я был раньше, если знаю такие тонкости?
— Обещаешь не вырываться и не устраивать истерик, если я тебя отпущу? — спросил я, чувствуя, что она уже достаточно успокоилась.
— А ты обещаешь меня не съесть? — парировала она, и в её глазах мелькнул искренний страх.
Я не мог сдержать смешка:
— Юмэ, если бы я хотел тебя съесть, я бы уже вспорол тебе горло своими клыками… которых, как ты можешь заметить, у меня нет. Мои интересы лежат в несколько иной плоскости, и если ты продолжишь так выразительно ёрзать подо мной, ты очень скоро об этом узнаешь.