Знак Наполеона
Шрифт:
— Все просто. Ты никогда никому не должна рассказывать об этом месте.
— Каком месте?
— Увидишь.
Глава семьдесят вторая
Они пересекли дорогу. Дженнифер заметила, что Том старался не встречаться ни с кем взглядом. Она делала то же самое. Ферра наверняка уже опубликовал ее фотографию
35
Здание Гранд-Опера архитектора Гарнье.
В конце широкой улицы виднелось здание Оперы Гарнье, его фасад был богато украшен статуями, мраморными фризами и колоннами. Медный купол украшали две позолоченные крылатые лошади. Острый треугольный силуэт крыши плавно спускался вниз, к булыжной мостовой.
Яркие афиши центрального входа сообщали, что все билеты на вечернее представление «Триптиха» Пуччини проданы. Обойдя здание слева, Том остановился у небольшой железной двери, примерно пяти футов в высоту и трех — в ширину.
— Здесь? — нахмурилась Дженнифер. Она не любила неизвестности, а Том был скрытен, как никогда.
— Надеюсь, он нас увидит. — Том указал на направленную на них видеокамеру.
— Кто?
— Его зовут Кеттер. Маркус Кеттер.
— Только не делай резких движений, — предупредил Арчи. — Он крайне нервный тип.
Внезапно дверь открылась, они шагнули внутрь. Когда дверь так же сама закрылась за их спинами, включился верхний свет. Небольшая комната, в которой они оказались, была пуста, если не считать каменной винтовой лестницы, ведущей в темноту.
— Надеюсь, у тебя удобная обувь, — улыбнулся Том.
Вскоре освещенное пространство осталось позади. Ступени вели вверх по крутой, кружащей голову спирали, отчего Дженнифер постепенно теряла чувство ориентации в пространстве и нервно прижимала правую руку к стене, чтобы сохранить равновесие и направление движения. Воздух казался вязким и тяжелым, звук шагов и затрудненного дыхания тонул в нем. Вдруг послышался новый, нежный звук, сначала едва различимый, но становящийся сильнее с каждым шагом. Женский голос.
— Тише. — Том внезапно остановился. Теперь Дженнифер отлично слышала голос, чистый и сильный, который становился то громче, то тише, словно морской прибой. — Нам повезло, «Триптих» редко дают. Он состоит из трех опер, в каждой — один акт. Судя по всему, только что начался «Джанни Скикки». Идем, я хочу тебе кое-что показать.
Впереди темнота отступала там, где один из камней был заменен небольшой металлической решеткой, через которую лился свет от большой центральной люстры.
— Эта лестница проходит за тонкой стеной. Мы сейчас на уровне галерки.
На сцене молодая женщина, судя по всему, о
— Помнишь, что я рассказывал тебе о росписи Шагала?
Дженнифер, конечно, помнила — Том рассказывал об этом во время встречи у Лувра, — хотя сейчас казалось, что с тех пор прошло не несколько дней, а целая вечность. Он сказал, что в росписи есть что-то демоническое. Дженнифер не была уверена, что может согласиться с этой характеристикой. Головокружительная, пьянящая карусель ярких красок и самых невероятных форм напоминала ей сон — теплый, слегка хмельной сон, когда не хочется просыпаться. Она жадно смотрела на роспись, чувствуя, что Том улыбается, глядя на нее.
— Она прекрасна.
Они продолжили свой путь наверх, сопровождаемые звуками оперы, пока дорогу не преградила кирпичная стена. Дженнифер не успела задуматься, как они преодолеют препятствие, когда заметила небольшую стальную панель в кладке, расположенную на уровне пояса. Внезапно панель открылась, и в образовавшемся отверстии, вместе с треугольником света, показалось направленное Тому в живот дуло пистолета.
— Кто там? — донесся приглушенный голос.
— Ты знаешь, кто там, Маркус, — отозвался Том. — У тебя по всей лестнице расставлены инфракрасные камеры.
— Тебя ищет половина планеты, Феликс. Если ты привел их сюда… — Голос был жестким, бесстрастным. Немецкий акцент; возможно, скандинавский.
— Если бы я это сделал, ты бы сейчас с нами не разговаривал, — спокойно возразил Том.
— Кто она? — дуло указало на Дженнифер.
— Она с нами.
— Двигается как коп.
— От старых привычек тяжело отделаться. Она в бегах, как и мы.
Пауза.
— Что вам нужно? Вы знаете, я не люблю сюрпризов.
Том достал книгу. Пистолет медленно исчез, вместо него появилась рука в белой перчатке и схватила ее. Долгое время ничего не происходило. Затем послышалось шипение гидравлического мотора, и стена поднялась вверх, словно решетка в воротах замка. Все трое вошли внутрь, и стена сразу же опустилась за их спинами.
Кеттер вышел из темноты, осторожно перенося вес с ноги на ногу. Он был одет во все белое, начиная от белых кожаных ботинок и заканчивая белыми галстуком и перчатками, и напоминал яркое пламя свечи в кромешной тьме.
— Идем, — приказал он, отвернувшись прежде, чем Дженнифер успела разглядеть его лицо.
— Обувь сюда. Зажигалки и спички сюда. Мыть здесь. — Кеттер поочередно указал на низко расположенную полку, большое блюдо, а затем — на раковину, подобную тем, в которых моют руки хирурги, с длинными рукоятками, позволяющими закрыть воду локтями, не испачкав ладоней.
— Почему он в белом? — прошептала Дженнифер.
— На такой одежде сразу видна грязь, — объяснил Том, открывая воду и выдавливая на руки немного мыла. — Единственная вещь, которую он не любит больше, чем грязь, — огонь.