Знамение Луны
Шрифт:
Пеплогривка сочувственно мурлыкнула и повернулась к Иглогривке.
– Что ты делала так далеко от лагеря?
– мягко спросила она.
– Хотела поискать целебные травы, чтобы помочь Листвичке и Яролике, пока Воробья нет, - с вызовом ответила Иглогривка, но в следующее мгновение в глазах ее мелькнуло отчаяние, а голос сорвался на стон: - Я просто хотела принести пользу!
Львиносвет зажмурился. Острый коготь сочувствия вонзился ему в сердце.
– Я знаю, что никогда не поправлюсь, - тихо продолжала Иглогривка, впившись когтями в мшистый берег ручейка.
– Но я…
– Ты
– Даже Воробей пока не знает, поправишься ты или нет. Надежда остается.
Иглогривка вскинула голову.
– Нет, знаю! Не надо рассказывать мне сказки, я достаточно сильна, чтобы смириться с правдой. Вместо того чтобы обманывать себя ложными надеждами, я должна научиться жить такой, какая я есть - калекой, лишь наполовину кошкой!
– Ты никакая не половина кошки!
– не выдержал Шмель, бросаясь к сестре и прижимаясь боком к ее боку.
– Ты просто… особенная кошка!
– Ну да, только вся моя особенность в том, что я бесполезна, - бесстрастно ответила Иглогривка.
– Я не понимаю, почему племя должно заботиться обо мне, когда от меня нет никакого проку. Я не старейшина, а значит, не заслужила ни ухода, ни еды. В отличие от стариков, я не отдавала свою жизнь племени, не охотилась, не сражалась, не растила котят. Я вообще никто, меня даже воительницей сделали только из жалости!
– Мы придумаем, как ты сможешь приносить пользу племени, - твердо пообещала Пеплогривка.
– Ты особенная, - добавила она, бросив быстрый взгляд на Львиносвета.
– Но не потому, что ты себе напридумывала. Ты особенная, потому что ты самая мужественная и искренняя кошка из всех, кого я знаю!
Иглогривка изумленно вытаращила глаза.
– Я не могу пообещать тебе, что завтра утром ты проснешься здоровой и сильной, - продолжала Пеплогривка, - но я поговорю с Огнезвездом и с Воробьем, когда он вернется, и мы все вместе придумаем, что ты можешь делать для племени.
– Только больше никогда не уходи из племени без разрешения, - предупредил Львиносвет.
Молодая кошка твердо кивнула.
– Обещаю.
– В таком случае, - весело воскликнула Пеплогривка, - мы скажем в племени, что ты просто вышла слегка поразмяться. И запомните: ни слова о собаке! Если Милли узнает о том, что произошло, она поселится в палатке Воробья и больше никогда глаз с тебя не спустит!
– Ой, - втянула голову в плечи Иглогривка.
– Буду молчать!
– Я напомню Прыгунцу и Шиповнице, чтобы держали языки за зубами, - кивнул Львиносвет.
– Мне очень стыдно, что я завел ее так далеко от лагеря, - буркнул Шмель, ласково лизнув сестру в ухо.
– Тебе не за что стыдиться, ты поступил, как настоящий брат и воитель, - серьезно сказал Львиносвет.
– В то время, когда все племя пыталось принимать решения за Иглогривку, ты просто взял и сделал то, о чем она попросила. Ты молодец.
Шмель присел перед сестрой, а та обвила его передними лапами за шею.
– Сейчас мы отнесем тебя домой, - замурлыкал он.
Сердце у Львиносвета разрывалось от жалости к искалеченной кошке, он отошел в сторонку и позволил Шмелю самому нести сестру.
– Ты нашла самые нужные слова, - негромко сказал он Пеплогривке.
– Умница, ты
– Как и ты, - ответила серая кошка.
– Я рада, что не видела, как ты дрался с собакой!
– Слава Звездному племени, до драки дело не дошло, - пропыхтел Львиносвет. На миг ему показалось, будто он снова слышит заливистый собачий лай и чувствует на своей шкуре горячее дыхание преследовательницы.
– Ты ведь знаешь, я никогда не ввязываюсь в драки ради собственного удовольствия.
– Да, конечно, - кивнула Пеплогривка и прошептала: - И я очень этому рада.
– Ну, ладно, - смущенно пробормотал Львиносвет, отводя глаза.
– Пойду, спрошу Ежевику, не нужно ли идти в патруль.
– Я с тобой!
– вызвалась Пеплогривка.
Они вместе юркнули в лаз и засеменили через туннель на поляну. Львиносвет то и дело спотыкался, взволнованный тем, как тесно соприкасаются их бока. Пеплогривка, смущенная ничуть не меньше, тоже всем телом жалась к стене туннеля.
Выскочив в лагерь, Львиносвет увидел, что Шмель бережно опустил Иглогривку на землю перед палаткой целителя, а взъерошенная Милли уже несется к ним через всю поляну.
– Где ты была?
– завопила она, бросаясь на землю рядом с дочерью и лихорадочно вылизывая ее повсюду, куда только могла дотянуться.
– Просто хотела прогуляться, - прошипела Иглогривка.
– Честное слово, мама, не нужно так волноваться. Ничего со мной не случится!
Львиносвет переглянулся с Пеплогривкой.
– С ней все будет хорошо, - уверенно сказала серая кошка.
– Ты так думаешь?
– Я сделаю все, чтобы так было, - твердо пообещала Пеплогривка.
– Ведь она - моя соплеменница. Разве я могу допустить, чтобы она была несчастна?
Да, и кстати, - добавила она, когда Львиносвет повернулся в сторону воинской палатки.
– Ты немного ошибся, когда напутствовал Прыгунца.
– Львиносвет резко обернулся, а Пеплогривка очень серьезно закончила: - Для очень многих котов в племени ты - настоящий герой!
Глава XIII
Темные тени мелькали вокруг Воробья, откуда-то издалека до него доносился плач невидимых котов. Кто они такие? Чего хотят от него?
Но ответа не было, а жалобные стоны все не стихали. Постепенно гул водопада заглушил далекие вопли, и Воробей услышал тихий шепот, раздававшийся прямо у него над ухом. Тени растворились во тьме, и он очнулся от беспокойного сна.
– Не бойся, Птичка-Жаворонок, - узнал Воробей тоненький голосок Сосны, маленького сынка Речушки.
– Он слепой! Он не заметит, как мы на него залезем!
«Вот как?
– усмехнулся про себя Воробей.
– Ну-ну».
Он напружинил мышцы, услышав топоток маленьких лапок по каменному полу пещеры и тихое мурчание малышей. Не шевелясь, он терпеливо ждал, когда запах котят станет еще сильнее, а потом почувствовал теплое дыхание на своих усах.