Золо
Шрифт:
— Разве вы не ощущали себя свободным, когда рисовали в саду дворца? Или же занимались уроками игры на арфе? — Рустем хотел его понять и не собирался приниматься правду, в которой принц готов променять мучения на свободу. — Ведь вам ничего из этого не запрещали.
— Ты прав, мне этого не запрещалось, но никто со мной никогда не считался. Всё это в прошлом, не будем об этом, — Серкан сжал гриву кобылы. — Лучше расскажи, куда мы сначала отправимся? — потому что он был не прочь заглянуть в публичный дом ещё раз.
— Первым делом на базар, купим одежду. Нельзя привлекать к себе
Отовсюду слышен шум и гам. Люди сновали туда сюда, торговцы кричали предлагая свой товар, а ребятишки играли путаясь под ногами взрослых и не давая проехать телегам. Всё это расслабило погружая в спокойствие, которого Серкан давно не ощущал. Почему-то это казалось ему чем-то родным, жаль он не мог увидеть мир красоту — деревянных домов расписанных разными животными и цветами. Высаженных деревьев вишни и персиков. Множества висящих красных фонарей с изображением головы дракона и когтей. В воздухе витал аромат свежей выпечки и дамских духов. Он кружил голову собой, заставляя себя вдыхать эту жгучую смесь. Только Серкан по привычки поморщился.
— Предлагаю продать лошадей и передвигаться пешком. Либо на повозках, для вас же это будет комфортнее, ваше высочество, — Рустем помог ему слезть с лошади.
Принц недолго раздумывая согласился. У него нет никакого желания передвигаться верхом. Уже через час обе кобылы оказались проданы. Рустем спрятал мешочек монет к себе за пазуху.
— Зови меня с этого момент Серкан и давай на “ты”. Иначе люди вокруг поймут моё происхождение, а мы оба этого не хотим, — Серкан сжал трость. — Ах, да… что там насчёт слухов? — полюбопытствовал невзначай он лукаво улыбнувшись.
— Точно, совсем запамятовал стоило бы рассказать, я же обещал. Говорят, что на горе Тайлань некогда проживала богиня Рая. По слухам она не ушла когда-то на небеса и всё ещё там, если мы к ней пойдём, то она поможет тебе вернуть зрение. Не этого ли вы так давно желали? — Рустем не мог говорить с принцем неформально, иначе бы себя стыдился. Он пользуется этим только в исключительных случаях. — Мы отправимся туда вместе.
Серкан остановился и задумался. Было ли это его мечтой? Он бы хотел наконец-то увидеть мир и, тогда его бы все полюбили, он бы обрёл друзей и возможно мать. Но с другой стороны… Серкан привык к этой жизни и не совсем уверен стоит ли это того. Принц запутался в собственных желаниях.
— А вдруг у меня не получится выполнить её условия? Пройти какое-то испытание? Это может быть опасно.
— Вам стоит рискнуть. Сами подумайте какой это шанс для вас! Увидеть красоту мира мечтает каждый. А ваши картины станут ещё краше и удасться договориться с императором насчет того, чтобы вы стали бродячим художником, — искушал его речами Рустем. — Это великолепная возможность показать другого себя!
— Сколько добираться до горы Тайлань? — поинтересовался его высочество прикусив губу. Будет ли его жертва стоить зрения? Ему казалось он совершает самую ужасную ошибку в жизни, но соблазн слишком велик, чтобы отказаться от него.
— Около месяца, нужно посмотреть по картам расстояние и я скажу точнее, — они незаметно добрались до базара и Рустем увёл его ближе к окраине
— А я думал ты знаешь всё и о наших четырех соседних королевствах, — поддел его Серкан. Запахи вокруг смешались в одну ядреную смесь, от них кружилась голова и он часто кривил нос. — Чему же ты учился четыре года, пока отсутствовал? — толпа гудела, поэтому его вопрос где-то затерялся среди шума.
Серкан вспомнил те дни, когда был свободным. На губах проскользнула искренняя улыбка и в какой-то момент он забыл зачем они сюда пришли. Интересно, как живут люди, у которых нет много денег? Какие у них ценности? А каково это работать целыми днями без продыху? Ему бы хотелось очень узнать побольше о жизни жителей королевства, возможно он бы им чем-то помог.
— Может эту ткань? — Рустем вырвал его высочество из дум пытаясь подобрать подходящую одежду. — Вы меня слышите? — Серкан кивнул и пощупал ткань.
— Нет, — принц прошёлся пальцами по другому товару. Это были черные-белые одежды с множествами узоров, рукава заужены, к ним имели длинные штаны. Ткань оказалось грубоватой и кололась. — Дайте два таких ханьфу пожалуйста, — произнёс Серкан елейным голоском и девушка смутилась закрыв ладонями лицо.
— Да, да, минуточку!
Рустем потянулся за мешком золота, но нигде не смог его обнаружить. Быть не может! Его обокрали? Девушка отдала оба наряда Серкану и протянула ладонь за деньгами к Рустему. Он сгорал от стыда, ему не хотелось признаваться в оплошность, поэтому отдал шпильку юной девы дав понять, чтобы она молчала.
— Пошли отсюда, — он подтолкнул принца в спину.
— Хотите можете сменить одежду сейчас, — предложила любезно девушка указав в сторону ширмы.
Вскоре они облачились в другие одеяние, а свою одежду поменяли ещё на два комплекта. Рустем получил тростью от Серкана по голове за то, что потерял все их деньги. Они могли бы вернутся обратно во дворец, но принц предложил другую идею и Рустем не смел ему отказать, хотя очень хотел.
— И всё же я считаю это плохо затеей, — пробурчал он, но деваться некуда и тот последовал за принцем.
Глава 8: Публичный дом
Красота внутри нас самих…
Весёлая музыка, облекая в спокойствие что душу, что тело, вызывала улыбки на лицах прохожих. Множество красных фонарей с символом в виде белого тигра богини Раи освещали ночную улицу. Посетители с удовольствием любовались танцовщицами в пёстрых нарядах: одни вышагивали с алыми лентами, в то время как другие, прикрываясь веерами, уже вовсю оттачивали свой и без того идеальный навык кокетства.
Серкан чувствовал себя в своей тарелке, в то время как у Рустема подобное породило приступ отторжения: ему было совестно даже переступить порог публичного дома, откуда доносились цветочные ароматы. Непонятно, что скрывалось за разукрашенным обликом девушек, их красотой, одеяниями и лукавыми — в коих таилось мало искренности — улыбками. Полное дыма здание таило в себе господ из высшего света, чьи кладовые и карманы всегда были набиты золотом; и многие были готовы выложить горы ради той или иной проститутки.