Золотая кровь

Зелинская Ляна

Эмбер стала мысленно считать до тысячи. Столько нужно пыльце сонной орхидеи, чтобы подействовать, после того, как человек её вдохнул.

Сеньор де Агилар ещё что-то делал: шуршали бумаги, заскрежетал выдвигаемый ящик тумбочки, и в неё опустилось что-то тяжёлое, а потом скрипнуло кресло или стул, а может, кровать, и всё затихло. Эмбер постояла ещё немного и пальцем медленно отодвинула штору.

В спальне всё так же горел ночник, наполняя комнату густым малахитовым сумраком, на кровати лежали брошенные вещи — галстук, жилет и сюртук, на столике — карманные часы с цепочкой и кольцо, а сеньор де Агилар, в расстёгнутой на груди рубашке, сидел в кресле и… спал.

Пыльца подействовала. А может, это была не только пыльца, но и усталость.

Эмбер

выбралась из своего укрытия и, осторожно ступая по ковру, подошла к краю кровати. Связка ключей тоже лежала на столике, но даже издалека было видно, что это не те ключи, которые ей нужны. А те, что нужны, висели у сеньора де Агилара на ремне, пристегнутые с помощью специального серебряного карабина к петле для ключей.

Вот же незадача…

Если пыльца подействовала, то ей нечего опасаться. Сеньор де Агилар не придёт в себя, как минимум полчаса. Но смущало её вовсе не то, что он может внезапно очнуться. Эмбер подошла ближе креслу и, не сводя глаз с лица хозяина комнаты, медленно опустилась на колени рядом. Прямая, словно шест, она боялась даже на секунду оторвать взгляд от его лица, но оно было совершенно бесстрастным.

Сейчас с него сошло напряжение и серьёзность, и Эмбер обратила внимание, что на самом деле он молод и даже… красив? Привлекателен, уж точно. Вот сейчас, когда ничем не озабочен и расслаблен. И, наверное, будь жив Эдриан, её брат, ему было бы столько же лет…

У него красивый профиль и густые ресницы. Взгляд спустился ниже, вдоль планки расстёгнутой рубашки, и задержался на рельефных мышцах груди. Синьор де Агилар в сюртуке, жилете, застёгнутом на все пуговицы, и в галстуке выглядел худощавым, но это оказалось обманчивым впечатлением. Уж точно он не был слабым или худосочным. На груди у него не было волос, как и у большинства иберийцев, и закатанные рукава рубашки позволили Эмбер оценить красоту его тела. Сильные пальцы, сильные руки, мускулистые плечи, ни капли жира — если захочет, он может свернуть ей шею одним движением.

Она сидит и разглядывает полуголого мужчину в его спальне? Вместо того, чтобы делать свою работу? В самом деле, Эмбер? Ну не дура ли, а?!

В заведении дона Каро она насмотрелась на полуголых мужчин. Кулачные бои — зрелище то ещё. Пот, расквашенные носы и выбитые зубы… Но зато, тот её опыт позволял оценить красоту мужского тела. И она знала, что вот именно такие бойцы: сухопарые и поджарые, состоящие из одних только стальных мышц, и быстрые, словно ягуары, куда опаснее буйволов, которые верят только в вес своего кулака. Вес — это хорошо. Но он решает далеко не всё. И не нужно недооценивать таких соперников, как сеньор де Агилар.

В этот момент ей даже стыдно стало от того, с каким интересом она разглядывает своего врага и находит его привлекательным. Ну, может, и не врага, а цель. Объект. Как угодно можно назвать сеньора де Агилара. А ведь главное, что она должна сделать сейчас — просто взять ключи, а не пялиться на его торс! Её запас удачи и так перевалил за горизонт, не надо испытывать судьбу!

Она потянулась, бесшумно, гибко, словно кошка, аккуратно отстегнула ключи от его пояса и снова опустилась на ковёр у кресла, дыша очень размеренно и тихо. Достала восковой пластилин и быстро размяла в руках, раскатав его в пластину — ключей много, придётся лепить близко друг к другу. Когда оттиски были готовы, она протёрла каждый ключ полой рубашки, чтобы точно не осталось никаких следов, и надела их на кольцо. А ленту пластилина смотала, проложив носовым платком, чтобы он не слипся.

Осталась самая главная проблема — как узнать последовательность поворачивания ключей?

Эмбер снова распрямилась, медленно наклонилась к сеньору де Агилару и очень аккуратно и совершенно бесшумно пристегнула ключи обратно. Но, отстраняясь, нечаянно коснулась его руки, лежащей на подлокотнике кресла. Коснулась краем своей ладони и замерла в испуге.

Чёрт!

Она зависла над ним, не шевелясь,

боясь, что он сейчас очнётся. Она использовала мало пыльцы, чтобы он не заметил чужого воздействия, поэтому его видение сейчас очень хрупко. И главное в такой момент, не трогать человека, вдохнувшего пыльцу, иначе зеркало видения может разрушиться. Эмбер смотрела на его лицо, которое было от неё на расстоянии вытянутой руки, и почти не дышала. Сеньор де Агилар немного повернул голову во сне и чуть улыбнулся. Видимо, ему снилось что-то приятное. А Эмбер смотрела на эту полуулыбку и прядь волос, упавшую ему на лоб, и внезапно поняла, как она заполучит последовательность поворачивания ключей.

Озарение пришло вспышкой, а план кражи бриллианта развернулся в голове в одно мгновенье. И от такой идеи, полной безумия и наглости, птица кетсаль у неё внутри распахнула крылья, заставляя кровь Эмбер наполниться пузырьками озорного предвкушения. Это будет безрассудно и дерзко, и крайне опасно, но в то же время, это так будоражило, что она не удержалась и позволила крыльям распахнуться полностью, растворяя в воздухе немного эфира. Эмбер взглянула на ауру сеньора де Агилара.

Сейчас она была спокойной и наполненной умиротворением. Головная боль совсем отступила, и было видно, что сеньор доволен проведённым днём. Он решил поймать её на наживку? Что же, посмотрим, кто кого!

– Сладких снов, – произнесла она беззвучно и едва удержалась, чтобы не поцеловать его в лоб.

Золотые блёстки эфира покружились и упали ему на губы. Совсем немного, чтобы сеньору приснилось что-нибудь очень приятное.

Глава 22. Уруту

Виго проснулся посреди ночи от странного ощущения чужого присутствия – в комнате кто-то был. Сам он как-то незаметно задремал в кресле и проспал, кажется, несколько часов, да так крепко, что даже шея затекла. Ему снилось что-то невыразимо приятное, но, как иногда бывает с некоторыми снами, сразу же после пробуждения всё стёрлось, и осталось только послевкусие. Виго открыл глаза, и в то самое мгновенье перехода от сна к реальности ему показалось, что он видит перед собой силуэт какого-то зверя. Пальцы соскользнули с подлокотника, и, резким движением открыв ящик тумбочки, Виго выхватил револьвер и вскочил. Тёмный сгусток метнулся от кровати к открытому окну и исчез. Лишь край портьеры немного качнулся. Или это ему показалось?

Ночник давал слишком мало света, что быть в этом уверенным. Виго выглянул наружу, но ничего, кроме спящего за окном сада, не увидел. Луна уже ушла за верхушки деревьев и скоро должна была совсем скрыться. Может, это была летучая мышь? Или ратуфа* — огромная белка из тех, что живут в саду и ждут, пока поспеют джекфруты*? Но что бы белке делать в его комнате?

Виго не смог понять, привиделся ему этот зверь, или нет. Он сел в кресло и, держа пистолет в одной руке, другой протёр лицо, пытаясь прийти в себя. Окончательно проснувшись, он тщательно осмотрел комнату, но его внимания ничто не привлекло. Всё было на месте: ключи от сейфа и от кабинета. Ящик стола заперт. Дверь в комнату тоже заперта… Но всё равно его не покидало ощущение того, что в комнате кто-то побывал. Что-то будто висело в воздухе, смесь тревоги и чего-то будоражаще приятного, и он даже провёл пальцами по губам, пытаясь это уловить. Словно нектар. Невидимый и неощутимый, который чувствуешь не языком, а воображением.

Он ещё постоял у окна, наблюдая за садом. В ветвях фикуса возились летучие лисицы, дрались и попискивали, борясь за добычу, роняли на землю несъедобную сердцевину плодов и, срываясь с верхушек деревьев, бесшумно и стремительно проносились над домом. Как и всегда. Ничего подозрительного или странного. Похоже, это всё-таки был сон.

Виго выпил воды из графина и плеснул себе в лицо, а затем застегнул рубашку, надел жилет и отправился в сокровищницу — проверить, всё ли на месте. Тревожное чувство оставило в душе неприятный осадок, и он мысленно искал причины этой тревоги, перебирая то, что произошло днём и вечером. День прошёл прекрасно, но может быть…