Золотая свирель
Шрифт:
— Я не хочу потерять тебя, Мореле.
В комнату вошел стражник. Глубоко поклонился:
— Мой король. Миледи. Мы привели преступника. Разрешите войти?
— Тащите его сюда, — прохрипела Мораг.
— У тебя раздавлено горло, миледи, — лекарь низко нагнулся и отвел ее руку. — Господи Боже мой, чем тебя душили?
— Убери нос, Ютер!
— Тебе нельзя разговаривать.
— Еще чего мне нельзя? Вот он, Герт, — она кивнула на неудавшегося убийцу, которого ввели двое вооруженных людей. Преступник был бледен и глаз на короля не поднял. Капюшон его наполовину
— Давай по порядку, — Нарваро Найгерт откинулся на спинку кресла и сцепил на коленях руки. — Ты ушла с праздника, хоть я велел тебе не ходить одной. Дьен вроде бы видел тебя, идущей к террасе. Так, Дьен? — он посмотрел на молодого человека, и тот кивнул. — Что ты там искала, Мораг?
Принесли сундучок с аптечкой, кувшин воды и таз. Лекарь попросил принцессу пересесть на табурет, распорол рубаху и принялся отлеплять ткань от раны, раскладывая на принцессиной спине мокрое полотенце.
Мораг покусала губу и буркнула неохотно:
— Старуха… предупредила.
— Какая старуха?
— Ну… чокнутая пряха из башни.
— Она предсказала покушение? — переспросил Найгерт. — Почему ты ничего не сказала мне? Почему ничего не сказала Кадору?
Мораг промолчала. Найгерт кивнул:
— Мы обсудим это наедине. Итак, ты была предупреждена. И, не смотря на мой приказ, отправилась в одиночестве гулять по саду.
— Я… увидела ее, — принцесса мотнула головой в мою сторону. — Она кралась по кустам. Она… забралась на террасу… и я ее схватила.
Найгерт впервые посмотрел на меня. У него было треугольное бледное личико и большие черные, словно бы заплаканные глаза. Свою ужасную, похожую на бинт, корону он снял. Широкая белая прядь — знак дареной крови — струилась ото лба назад и рассыпалась тонкой сетью поверх черных волос. У правого уха, почти незаметная, поблескивала еще одна седая прядь. Первый Моран был северянином — и найльская кровь стала основой для королей Амалеры. От Каланды сыну не досталось ничего.
Зато дареная кровь никак не сказалась на Мораг. В ее гриве не блестело ни единого белого волоска, а кожа была того же восхитительного оливково-золотого оттенка, что и у матери. Больше она ничем на Каланду не походила — ни резкими чертами лица, ни слишком высоким ростом. Что уж тут говорить о характере…
— Дальше, — подтолкнул Найгерт.
— Пока я с ней разбиралась… этот бандит, — Мораг подбородком указала на пленника, — подкрался сзади… ткнул меня ножом… и набросил удавку. Девчонка… — она сглотнула и поморщилась, — ударила его подсвечником. Потом… я его связала… Потом… велела позвать кого-нибудь. Она не послушалась. Она… сказала что посмотрит мою рану… она вампирка, Герт.
— Она пила твою кровь?
— Да.
Найгерт снова посмотрел на меня. В глаза его невозможно было заглянуть — они отражали все вокруг лучше любых зеркал, свет дробился об их поверхность и разбрызгивался рикошетом, взгляд отскакивал как мяч от стены.
—
Найгерт не обратил на его слова ни малейшего внимания. Я же, взглянув на парня повнимательнее, прикусила губу. Белая прядь украшала и его волосы. Тоже Моран. Тоже дареная кровь.
— Теперь рассказывай ты, девушка, — он совершенно спокойно, и даже как-то приветливо кивнул мне. — Кто ты такая и зачем забралась в этот дом?
— Меня зовут Леста, мой король. Сегодня я потеряла бесценную для меня вещь — мою свирельку. Это не простая свирелька: я слышу, когда на ней играют. Я не знала что это за дом, я пришла на звук моей свирели, и невольно стала причиной ран, нанесенных принцессе. Если бы она не отвлеклась на меня, мой король, преступник не смог бы застать ее врасплох…
— Чушь, — скривилась принцесса. — Все, что она болтает — собачья наглая чушь.
— Извините что перебиваю, — подал голос лекарь, — но этой ране не меньше двух дней. Вообще, она какая-то странная. Она словно обожжена. Ее словно прижигали каленым железом.
— Может, у этого негодяя… нож чем-то таким… намазан был, — фыркнула принцесса.
— Можно взглянуть на нож?
Один из стражников подал ему нож убийцы и тонкий кожаный шнурок-удавку. Лекарь отошел с ними поближе к свету.
— Как ты видишь, девушка, моя сестра тебе не верит, — голос короля был необычайно мягок. — Может, у тебя найдется какое-нибудь более правдоподобное объяснение?
— У меня нет другого объяснения… увы…
— Мой король, — снова подал голос молодой Моран. — Прикажешь послать гонца в Викот, к господину Дирингу?
— У господина Кадора Диринга достаточно других срочных дел. Итак, девушка. Говоришь, что искала свирель?
— Да, мой король.
— Как тебе удалось войти?
— Я подошла к воротам, а в это время стражники выгоняли какую-то собаку. Они отворили ворота, и я проскочила у них за спинами. Они меня не видели, мой король.
— Фетт, — Найгерт кивнул одному из своих людей. — Проверь.
Фетт коротко поклонился и вышел.
— Рассказывай дальше.
— Я прошла через сад к дому, там принцесса меня схватила. Она допросила меня и обыскала, но ничего не нашла, потому что у меня ничего не было.
— Почему у тебя ничего не было?
— Но… я ведь не собиралась никого убивать…
— Не убивать, но красть?
— Да нет же! Я искала мою свирель!
— Не повышай на меня голос, девушка.
— Нижайше прошу прощения, мой король…
Я склонилась почти до полу. Будь проклят мой язык!
Молодой человек по имени Дьен нагнулся, и что-то зашептал Найгерту в ухо.
— Да, — кивнул король. — Я заметил. Девушка, расскажи про свою свирель.
— Она золотая. С резьбой. Красивая. Мне подарил ее… любимый.
— Кто этот человек?
— Он… уехал. Далеко. Он иноземец.
— Очень трогательно. Он что, торговец диковинками?
— Он музыкант. И он… благородной крови. Он был… щедрым.
— Что он тебе еще подарил?