. 'Акула пера в мире Файролла-9' 'Право выбора'
Шрифт:
— Блин, надо тебя почаще к нему отпускать — сообщила мне она и приняла подарок хозяина 'Радеона'.
Щелкнула тоненькая застежка футляра, он открылся, обнажая свою шелково-красную сущность и кулон, лежащий у него внутри.
Он, похоже, был сделан из такого же камня, что и мой перстень. Внешне это была черная ограненная капля, которую за маленькое золотое колечко, вделанное в нее, придерживала тонкая девичья рука и все это великолепие венчала искусно сплетенная золотая цепочка.
— Ох — Вика явно была под впечатлением — Красота какая.
— Недешёвая —
— С чего это он? — Вика все не решалась примерить это украшение — Такие штуки так просто не дарят.
— Ну, он сказал мне, что это тебе за то, что ты такая умница и красавица — сказал ей я — Ты же ему вроде как помогла. А вообще у богатых свои причуды. По нашим меркам — вещь цены немалой, по его — мелочушка. Разница в восприятии ценностей у нас большая.
— Да? — неуверенно сказала Вика и встав, вдруг захлопнула футляр — Потом примерю. Под платье.
Я немного удивленно посмотрел на нее — моя сорока-белобока не кинулась к зеркалу с новой цацкой? Чудны дела твои, господи.
Вика вышла из кухни, вкоре в комнате хлопнула дверца сейфа и послышался ее голос -
— Надеюсь, сегодня я не буду спать одна?
— Надейся — сообщил ей я, допивая чай — И жди.
Само собой — не будет. Уж не знаю, что со мной делала Дарья, но остатки дурмана, которыми она меня обволакивала, все еще бродили в крови и требовали выхода. Ну, так и чего сопротивляться зову природы? Оно мне надо?
Это, наверное, было самое необычное пробуждение после Нового Года за последние лет двадцать. Даже в армии ощущение послепразничья было острее, что уж говорить о других новых годах. А здесь — как обычный день. Ни запаха табачного перегара, ни ароматов пустивших сок салатов, ни пустых бутылок под ногами, которые я спустил с кровати. Где все это? Нету. Ну, а значит и праздника нету, потому как первая мужская радость после веселой встречи наступившего года — это пойти на кухню, там достать из холодильника все недоеденное, слегка заветрившееся, разложить перед собой, после достать салатницу, где лежит оливьешка, пропитавшаяся майонезом до самого 'не хочу', засадить 'полтинничек', который наконец-то угомонит куранты, долбящие по вискам и начать все это есть. Степенно, с удовольствием, не торопясь, практически священнодействуя. Вот это — праздник. Вот это — Новый Год.
Ах, да — еще включить телик. 'Чародеев' там или еще какую-нибудь симпатичнейшую древность.
А у меня — ничего этого нет. То есть нарезки в холодильнике есть — но это все не то. Это как в той шутке — поддельные новогодние украшения, выглядящие как настоящие, но от которых радости нет.
А время-то уже двенадцатый час. Однако пора в игру, надо еще Кролине подарок вручить, да и Гунтер мог вернуться в замок.
Вика спала, волосы ее разметались по подушке, верхняя губа по-детски оттопырилась. И еще она, по-моему, улыбалась — наверное, ей снилось что-то очень хорошее. Ну и славно, пусть спит. А я — пойду.
Глава шестнадцатая
о том, что мертвые не
Тишина — вот то, на что я сразу обратил внимание. Нет шума, который сопровождал меня в игре последние дни, нет гвалта, визгов детворы, топота ног. Тихо падает снежок, тихо посапывают стражники на постах, даже собака грызет кость у лестницы как-то приглушенно, по-интелигентному. Кабы ей на шею салфетку повязать — так от иного ресторанного сидельца и не отличить. Тишина и покой.
— Ну наконец-то — я сразу Кролину и не заметил. Она оказывается устроилась на охапке сена, которю невесть кто и невесть зачем притащил к основанию лестницы ведущей во внутренние помещения замка — Думала, что проспал.
— Да нет, с чего бы? — удивился я — Я гулеванил в меру, годы у меня уже не те. Это вам, молодежи, лишь бы танцы до упаду, а я дядька уже старый, меня даже на каток не пускают уже.
— А на каток-то почему не пускают? — изумилась Кро
— Так из меня песочек уже сыплется, пусть и тоооненькой струйкой, зато постоянно — жалобно поведал ей я — Народ из-за этого скользить не может. А лед — он на то и сделан, чтобы скользить.
— Да ну тебя — отмахнулся Кролина — Напугаешь сейчас меня, а я девушка впечатлительная, трепетная, склонная к самокопанию. Возьму и передумаю с тобой встречаться завтра.
'А и передумай' — подумалось мне — 'Я не против. И лень мне, и вообще'.
— Не ценишь ты моего хорошего к тебе отношения — немедленно начал закреплять свои позиции я — А зря. Я сразу тебя предупреждаю, на дальних подступах, чего тебя ждет, какое преотвратнейшее зрелище.
— Слушай мне с тобой не жить — хмыкнула Кролина — А если кто чего и подумает — так это только для твоего самолюбия плюс. Все, хорош в остроумии состязаться, тем более что я все равно побежу. Победю… Тебя сделаю!
— Шиш ты меня сделаешь — парировал я ее самонадеянный выпад — Таких как я, уже лет как десять не выпускают. А может и пятнадцать. Но чтобы подсластить эту пилюлю — на вот, держи. С Новым годом тебя, любимая замша.
И я протянул Кро кольцо, не без удовольствия заметив, что она удивилась — видно, не ожидала такого. Ну и зря, праздник же.
— Спасибо — девушка прнняла подарок и повертела его перед глазами — Ох ты, какая славная штучка! Ты ж за нее небось столько отвалил!
— Не будем о деньгах, дорогая — барственно ответил ей я — Мои чувства к тебе не исчисляются в денежном эквиваленте.
— Балабол — маленький кулачок Кролины ударил меня в плечо — Язык у тебя без костей, честное слово.
Она надела кольцо на большой палец правой руки, предварительно сняв с него другое, с бриллиантиком, и снова повертела его перед глазами.
— Вещь. А я свинка, тебе ничего не приготовила.
— Ничего — утешил ее я — На 23 февраля подаришь мне какой-нибудь хлам. Пробник мужских духов или носков дюжину.
— Фу — сморщился носик эльфийки — Это пусть тебе жена дарит.
— Не женат я, моя милая Кролина — на моем лице появилась вселенская грусть — Одинок, как волк. Видно, такова моя судьба-судьбинушка.