...а мы - с Земли
Шрифт:
— Нет, крысенок. Ты «чего». Я недавно таким не был. Ладно я. Но тебе оно зачем? — прошептал он. Говорить вслух в настолько интимном пространстве казалось кощунством.
— То есть? — так же шепотом ответил партнер. Горячее дыхание заполонило пространство — стало жарко.
— Чего ты со мной возишься?
— Ну… — Женя не видел, но точно знал — Гера улыбнулся. — Как тебе сказать… я ни разу еще не встречал человека, безумнее себя.
— Так и не встретишь.
— Нет, ты не понял. Ты и есть безумнее меня.
— Я, — Женя едва не поперхнулся. — Ах-ха. Большей глупости я в жизни еще не слышал.
— Нет-нет, серьезно. Да даже мне и в голову бы не пришло кидаться на огромного дикого медведя
— Ну-у-у…
— А еще мне очень нравится, что ты, весь такой вредный и самодовольный, закрытый и нелюдимый, со мной становишься совсем другим. Таким ми-илым, — Гера прильнул на манер кошки и щекой потерся о плечо Жени; пар вышел из-под откинувшегося капюшона и облаком рассеялся вокруг, — таким нежным, чутким, податливым, ласковым. А еще ты такой большой, и сильный, и красивый, само совершенство, и… и… и вот как можно за тобой не бегать? Как, а? Вот как? — вскарабкался на него, лег сверху, руки протиснул за спину и вцепился мертвой хваткой. — Не слезу. Не сбросишь.
— Да я и не собираюсь, — Женя обнял его и так, с ним на руках, встал на ноги. Всмотрелся — гравиталет, к облегчению, парил в вышине, в зоне видимости, и с ним без труда удалось настроить связь. Подогнал аппарат к себе, залез вовнутрь, податливого и сонного Геру усадил на колени. — А теперь домой. Пора спать…
Глава 11-1. Про подкормку для фикуса
Удивительное дело, но порция адреналина на самом деле помогла. Женя прекрасно выспался, и проснулся с приподнятым настроением, да еще и раньше Геры, хотя обычно тот улетал на заре, до пробуждения партнера. Солнце только-только показалось над кронами деревьев, и розовыми лучами озаряло лес. Птицы звонко щебетали, легкий туман клубился в низине, роса капала с кончиков травинок. Свежо, прохладно. Женя поежился и прижался к партнеру, теплому. Волна нежности, уже не пугающая и нисколько не напрягающая, опять растеклась по телу — он не удержался и погладил Геру по руке, от запястья, туго перетянутого кожаным браслетом, и до плеча. Ему нравилось его трогать, прощупывать мышцы. Не самые накачанные, но всегда жесткие, такие у альпинистов обычно бывают.
— М-м-м, — засопел тот и зарылся лицом в волосы Жени. Их вчера пришлось распустить, потому что с тем безобразием, что натворил партнер на голове, спать было неудобно. Теперь в прядях запутались веточки, кусочки листьев, хвоя и старый высохший паук, и приводить себя в порядок придется минимум так с пол часа, но даже это сегодня не злило, а казалось сущим пустяком.
— А сколько время? — сонным голосом спросил партнер.
— Семь скоро.
— У-у-у, — протянул он, зевая и протирая глаза. Женя с сильным нажимом провел ногтями по его спине — тот выгнулся и прищурился от удовольствия. Еще раз провел. И еще. Почему-то ему понравилось делать хорошо не только себе.
Странное чувство.
— Спасибо, — нехотя Гера поднялся. — Мне пора. Мой личный мини детский центр с великовозрастными ребятишками ждет меня.
— Когда уже твой эксперимент развалится, — недовольно вздохнул Женя.
— Э-й, солнце, ну не надо так. Я вечером прилечу.
— Да знаю я, — подтянулся, сел, поцеловал его напоследок. — У тебя минута. Не успеешь улететь — я тебя не отпущу. Отсчет пошел.
— Ах ты, — мигом повеселел партнер,
Женя, довольный донельзя, откинулся на траву. В спину уперлось что-то жесткое — браслет. Металлический. Наверное, Гера случайно обронил. Вскоре очередная добыча переместилась в углубление на дереве, и присоединилась к жилету из чернобурки, куску штанины с бурыми пятнами крови и сложенному вчетверо листу бумаги, незаметно стащенному из пещеры. А сам Женя взял расческу и приступил к утреннему ритуалу — расчесаться, заплестись, подкрепиться и всерьез взяться за работу.
— Раз, два, три, — Воля шагал пальцами по животу Вали, и на громкое «Три!» ребенок неизменно замирал и как будто бы улыбался. — Раз, — взял его ручки. — Два, — поднял их. — Три! — растянул в стороны и придавил к кровати.
Лицо ребенка стало озадаченным, а после, без всяких сомнений, ротик приоткрылся и растянулся в самой настоящей улыбке.
— Ромочка, Рома, смотри, он мне улыбается!
— Да ну он же маленький еще совсем, — партнер, пережевывая кусок мяса с прожилками сала, сел рядом. — А хотя, нет, и правда похоже. Ну надо же, — проглотил последний кусок, вытер рот и лег рядом. — Валюшечка, большой уже стал, скоро будет ножками ходить и дом крушить, — пощекотал ребенка за пятки.
— У-и-и, — загулил Валя. Наверное, в знак согласия.
Партнеры рассмеялись.
Воля лежал, по его спине ползали панды — эти дети росли куда как быстрее Вали — и был абсолютно счастлив. Одно только омрачало. Время. Без одной минуты восемь.
— Что, солнышко? Включаем трансляцию и идем? — словно прочитав его мысли, Рома тоже посерьезнел.
— Куда идем?
— Куда-куда. Людей изображать.
— Идем…
Кира встал около семи и вошел в дом. К удивлению, Саша не спал. Он как зомби — сходство усиливали темные круги под красными глазами — бродил по периметру комнаты и вяло качал Мэла, иногда останавливался у окна и вдумчиво смотрел на фикус. Трогал листочки, а потом шел дальше. И партнер так увлекся бессмысленным хождением, что не сразу заметил Киру.
— Что, Саша? Решил отныне вставать пораньше? Молодец! — бодро сказал он. Сон на берегу моря благотворно влиял на Киру — соленый воздух насыщал энергией и желанием творить. На работу, к любимой команде хотелось так, как никогда.
Партнер зевнул и пробормотал что-то нечленораздельное.
— Слушай, Сашуля. У меня есть еще несколько свободных минут. Дай мне Мэла, — осенило Киру. Он выхватил спящего ребенка, встал в красивую позу, и сказал: — Зафиксируй меня!
Саша, с кислым видом, выполнил просьбу.
— А теперь дай мне эту, как там ее, бутылочку! Как будто я его кормлю!
Партнер протянул искомую смешную штуку.
— Фиксируй! И мне перешли, — с громким чмоком вытащил соску изо рта присосавшегося было ребенка и вручил его в руки Саше. Мэл захныкал. — Пока, свет мой, скоро менять ночную смену, я пошел.
Когда он выходил из дому, Мэл раскричался в полной голос. Пришлось прибавить ход — до чего же неприятно орут младенцы!
А Сашу беспокоили только две вещи.
Во-первых, после очередной бессонной ночи перед глазами плыло. Ноги заплетались. С памятью стало что-то происходить, участник банально забывал, куда положил ту или иную вещь, и расческу нашел в охлаждающем отсеке, рядом с замороженным фазаном. Подгузники все время куда-то девались. Смесь перемещалась с места на место. Голова гудела, а настроения не было никакого. Вообще. Хотелось только одного — спать. Спать. Спать. В одиночестве. Наедине. Чтобы никто не отвлекал. Никто не приставал. Закрыть глаза и спать.