...Это не сон! (сборник)
Шрифт:
Между тем Мохендро полушутя-полусерьезно передавал тетке новости их домашней жизни. О Бинодини он не обмолвился ни словом.
В колледже возобновились занятия, и Мохендро не мог долго задерживаться в Бенаресе. С Аннапурной он чувствовал себя легко и спокойно, как чувствует себя человек, вышедший на свежий воздух после тяжелой болезни. Поэтому он со дня на день откладывал свой отъезд. Недовольство собой, которое последнее время так угнетало его, прошло без следа. Всего несколько дней провел он рядом с приветливой и благочестивой тетей
«Пусть в моем сердце будет всегда только Аша, больше я никого знать не желаю», – решил в конце концов Мохендро.
– Тетушка, – сказал он Аннапурне, – в колледже уже начались занятия, я должен ехать. Хоть ты и окончательно отошла от всего, что связано с мирской жизнью, разреши мне все же иногда навещать тебя.
Когда, вернувшись домой, Мохендро передал Аше подарок от тети – коробочку с синдуром [27] и кувшин из белого камня с инкрустацией, Аша расплакалась.
27
Синдур – красная краска, которой замужние женщины красят пробор.
Ей вспомнилась терпеливая, нежная и любящая тетя, обиды, которые приходилось сносить ей от самой Аши и от Раджлокхи, и у нее стало тяжело на сердце.
– Мне так хочется съездить к тете, получить ее прощение! – сказала она Мохендро.
Мохендро понимал состояние Аши и согласился отпустить ее на несколько дней в Бенарес. Но снова пропускать занятия, чтобы проводить Ашу, ему не хотелось. Тогда Аша сказала, что может отправиться со своей тетей, которая тоже едет в Бенарес.
Когда Мохендро сказал Раджлокхи о намерении Аши, та с иронией заметила:
– Конечно, раз твоя жена желает, пусть едет. И ты поезжай с ней, поезжай! – Ей очень не нравилось, что сын навестил Аннапурну. Узнав, что и Аша едет туда, Раджлокхи совсем рассердилась.
– У меня занятия, я не смогу проводить Ашу, – ответил Мохендро. – Она отправится с семьей своей старшей тетки.
– Прекрасно! Какая великая честь выпала на ее долю! Ведь наши родственники такие богачи, что и знать нас не желают.
Насмешливый тон матери рассердил и обидел Мохендро. Он ушел, ничего не ответив, и твердо решил отправить Ашу в Бенарес.
Пришел Бихари.
– Слышал новость, Бихари? Наша невестка хочет ехать в Бенарес!
– Что ты говоришь, ма! Неужели Мохиму снова придется пропускать занятия?
– Нет-нет. Зачем ему провожать жену? Это было бы старомодно. Мохим останется, а невестка отправится с семьей своей благородной тетушки. Теперь все воображают себя важными особами!
Бихари встревожился, но вовсе не потому,
Раздраженный разговором с матерью, Мохендро сидел в спальне. Бинодини теперь его избегала. Напрасно уговаривала Аша подругу поговорить с Мохендро.
– Аша-ботхан едет в Бенарес? – спросил Бихари, входя в спальню.
– А почему бы ей не поехать?
– Что это вдруг вам пришло в голову?
– Видишь ли, – съязвил Мохендро, – у людей еще иногда возникают такие чувства, как тревога за родственников, живущих на чужбине, или просто желание повидать их.
– Ты проводишь Ашу?
Мохендро решил, что Бихари тоже не одобряет поездку Аши с теткой. Но, не желая показать Бихари свое раздражение, он не стал ничего объяснять, лишь сказал, что Аша едет без него.
Бихари хорошо знал Мохендро и сразу понял, что тот злится. А уж если Мохендро заупрямится, его не переспоришь, – это тоже было известно Бихари. Поэтому он не стал уговаривать Мохендро сопровождать жену. Но подумал, что было бы лучше, если бы рядом с Ашей была Бинодини, а не тетка. Она сумела бы ободрить и утешить Ашу.
– Разве нельзя отправить с ней Биноди-ботхан? – осторожно спросил Бихари.
Мохендро не выдержал.
– Говори прямо, что ты имеешь в виду! – загремел он. – Нечего хитрить! Знаю, ты подозреваешь, что я влюблен в Бинодини! Ложь! Она мне ничуть не нравится! И нечего оберегать меня. Лучше о себе позаботься! Если ты и в самом деле такой бескорыстный друг, то надо было давно мне все высказать, а самому держаться подальше от онтохпура своего друга. Скажу тебе прямо: ты любишь Ашу, в этом все дело!
Как раненый, несмотря на страшную боль, стремительно бросается вперед, чтобы нанести врагу ответный удар, так и смертельно бледный, утративший дар речи Бихари вскочил со стула и хотел кинуться на Мохендро. Но внезапно он остановился и, с трудом овладев собой, произнес:
– Да простит тебя бог. Я ухожу. – И он вышел нетвердым шагом.
Из соседней комнаты навстречу ему выбежала Бинодини.
– Бихари-бабу!
Бихари прислонился к стене и, пытаясь улыбнуться, спросил:
– Что случилось, Биноди-ботхан?
– Я поеду в Бенарес с Ашей.
– Нет, нет! – воскликнул Бихари. – Это невозможно! Не надо этого делать! Прошу вас, не придавайте значения моим словам. Я здесь посторонний и не желаю ни во что вмешиваться – из этого ничего хорошего не выйдет. Вы добры, Биноди-ботхан, словно сама богиня; поступайте, как подскажет вам сердце. – И Бихари, почтительно поклонившись ей, направился к выходу.
– Послушайте, Бихари, я совсем не богиня! – крикнула ему вслед Бинодини. – Я не знаю, что будет, если вы уйдете! Не вините меня потом.