...И грянул гром

Незнанский Фридрих Евсеевич

Он подошел к окну, которое наполовину прикрывали тяжелые гардины, всмотрелся в темноту двора и удовлетворенно крякнул.

Отсюда, с высоты четвертого этажа, хорошо просматривались все подъездные пути к дому, а также ряд оставленных на ночь машин. Как и по всей Москве, владельцы «Жигулей», а также крутых и не очень крутых иномарок из-за отсутствия теплых гаражей предпочитали парковаться прямо перед домом. Видимо, и Шматко оставлял здесь же свою приметную тачку.

— Посиди пока. Я гляну, что на кухне, — сказал он Дронову и вышел через прихожую на кухню.

Прицокнул

языком.

Вполне современная кухня отвечала тому уровню благосостояния, к которому, видимо, уже привыкло семейство майора милиции, однако и эту картину портила батарея пустых бутылок, выстроившихся под окном, рядом с которым белела балконная дверь.

Заглянув через стекло на балкон, Голованов с удивлением обнаружил, что трудолюбивый майор времени зря не терял, когда отсутствовала жена. Почти весь балкон также был заставлен пустыми бутылками.

— Алкоголик какой-то, — пробормотал он и прошел обратно в комнату.

— Ну? — поднялся навстречу Дронов.

— Значит, так, — подытожил наблюдения Голованов. — Ждем его здесь. Думаю, скоро должен подъехать, если, конечно, в магазине не задержится. Так что, как только во дворе появится его «мазда» и он войдет в подъезд, ты тут же выползай на балкон. Будешь на подстраховке. Я остаюсь в этой комнате и жду его здесь.

— А если он вооружен?

— Даже не сомневаюсь, но это я беру на себя.

— Но ведь…

— Все, Саня, все! Будем действовать по обстановке, но главное — не дать ему шанса выскочить из квартиры. Задача ясна?

Дронов молча кивнул.

— Вот и ладненько.

Прошло уже более часа, а Голованов все стоял у окна, всматриваясь в темноту двора. За это время к дому подкатили «Жигули» десятой модели и две иномарки, однако не было «мазды». Убаюканный тишиной, о чем-то негромко рассказывал Дронов, однако самому Голованову становилось все тревожнее и тревожнее. Мелькнула даже мысль, что этот гаденыш с погонами майора милиции прямо из управления поехал на точку, где боевики Бая держали своих пленников, однако тут же отмел ее. Неподалеку от выездных ворот ОВД Центрального округа дежурил в эти минуты Агеев, и если бы из них выехала обозначенная иномарка, он немедленно позвонил бы на мобильник Голованову.

И вот наконец-то…

Ожил покоившийся в кармане мобильник, и Агеев произнес давно заготовленную фразу:

— Может, все-таки помочь?

— Что, выехал? — в свою очередь уточнил Голованов.

— Уже сидит в машине.

— Тогда все, Филя, отбой.

— И все-таки?..

— Справимся сами.

В тишине засыпающего дома было слышно, как на этаже остановился лифт. Скрежет проворачиваемого в замочной скважине ключа, звук открываемой двери. Щелчок выключателя.

Из-под дверной щели пробился лучик света.

Еще в тот момент, когда Шматко ставил на сигнализацию свою «мазду», Голованов обратил внимание, что в руках у него только небольшая, но довольно вместительная сумка черной кожи, затоваренная, судя по всему, пиво-водочным боеприпасом.

Значит, не может человек без водчонки, не может — и это

было хорошо.

Неожиданно пришла мысль, что свою добротную куртку на меху он, видимо, вешает в прихожей, а вот пистолет табельный… Он мог оставлять его в прихожей, а мог и в комнате кобуру оставить или же на кухне.

Вспомнил, что, осматривая, вернее, ощупывая в темноте прихожую, он обратил внимание на то, что там не было ни журнального столика, ни какой-нибудь тумбочки, на которых обычно хозяева квартир складывают мелкие вещи. Значит…

Это уже хреново.

Получалось так, что Шматко войдет в комнату с кобурой в руке. В этом случае обезоружить его особого труда не составляло. А если этот хмырь оставляет кобуру в прихожей? И переступит порог с пистолетом в руке… В общем-то тоже без проблем, но только в том случае, если Шматко направится из прихожей в комнату. А если на кухню, где его пасет Дронов?

И где вероятность того, что не очень-то видный из себя лейтенант сможет одним ударом обезоружить и уложить на пол довольно габаритного мужика, которому, судя по всему, едва перевалило за сорок?

Голованов мысленно чертыхнулся.

Именно этот момент он и упустил из виду, привыкнув к тому, что рядом всегда был Агеев, на которого он мог положиться даже в самую трудную минуту.

Притаившись за дверью, Голованов лихорадочно решал, что же делать.

Ждать и положиться на авось? Можно, конечно. Но уж слишком многое стоит на карте. Вплоть до человеческой жизни. Он даже секунды не сомневался, что майор не задумываясь пустит в ход свой ствол, если Дронов не сможет вырубить его в первую же секунду.

Неожиданно распахнуть дверь и броситься на Шматко? Но здесь тоже были свои плюсы и свои минусы.

От этого вихря вопросов, на которые Голованов не мог найти единственно правильного ответа, он вдруг занервничал, что никогда не приводило к добру, и тут же почувствовал закипающую на самого себя злость.

В конце концов решил не рисковать Дроновым и потянулся к дверной ручке. В этот же момент послышался скрип сдвигаемых створок вмонтированного в коридорную панель шкафа-купе, и он, рванув на себя дверь, шагнул в освещенный коридорчик:

— Руки! Быстро! К стене!

Видимо не успевший даже испугаться и оттого ничего не понимающий, Шматко медленно поднял руки, но, вместо того чтобы ткнуться лицом в панель шкафа, повернулся к Голованову.

Появившееся было на его лице недоумение сменилось кривой улыбкой, которая говорила сама за себя. Кого-кого, а господина немца он менее всего ожидал увидеть в столь неурочный час в своей квартире.

В одной руке он держал довольно тяжелую меховую куртку, а вторая, по мере того как он узнавал в непрошеном госте «немца» из отеля, медленно опускалась к светло-желтой кобуре, из которой торчала рукоять «макарова». Рука опускалась все ниже и ниже. И непонятно было, то ли этот майор, в прошлом, видимо, все-таки неплохой мент, попытается совершить невозможное, то ли его рука действует совершенно автономно, руководимая только инстинктом самосохранения.