...И в трещинах зеркальный круг
Шрифт:
– Она прекрасная актриса. Ее личное обаяние беспредельно, и оно необыкновенным образом ощущается на экране. Работать у такого человека – большая честь. Ну а в личном плане это, конечно же, чистый кошмар!
– Aгa… – пробормотал Дермот.
– Промежуточных состояний она не знает. Либо на седьмом небе от счастья, либо на дне бездны, эмоции все время через край, а на неделе у нее обязательно семь пятниц, да не дай бог упомянуть при ней третье, пятое и десятое, потому что она обязательно расстроится.
– Например?
– Ни
– А чем не угодили дети?
– Представьте, не может видеть детей, слышать о ком-то, кто счастлив с детьми. Стоит ей узнать, что у кого-то появился или вот-вот появится ребенок, она тут же становится несчастной. Ведь рожать она больше не может, а тот ребенок, что все-таки родился, оказался недоразвитым. Вы, наверное, про это слышали?
– Слышал. Печальная история, большое несчастье. Но ведь прошло столько лет, казалось бы, это должно как-то забыться.
– Не забылось. У нее это прямо болезнь. Дети наводят ее на горькие мысли.
– А как к этому относится мистер Радд?
– Ну, ребенок-то был не его. Отец – ее прежний муж, Изидор Райт.
– Прежний муж. Интересно, а где он сейчас?
– Снова женился и живет во Флориде, – без раздумья ответила Элла Зелински.
– Как вы считаете, у Марины Грегг за ее жизнь набралось много врагов?
– Не сказала бы, что сверх меры. Как у всех. Разумеется, враги возникают: из-за другого мужчины, из-за другой женщины, из-за выгодного контракта или зависти. Обычное дело.
– Вам не казалось, что она кого-то боится?
– Марина? Кого-то боится? Не казалось. Боится? С какой стати?
– Не знаю, – признался Дермот. Он взял лист с перечнем фамилий. – Большое спасибо, мисс Зелински. Появятся вопросы – я к вам снова обращусь, если не возражаете.
– Пожалуйста. Буду рада… все мы будем рады вам как-то помочь.
2
– Ну, что принес мне, братец Том?
Детектив-сержант Тиддлер понимающе ухмыльнулся. Его звали вовсе не Том, а Уильям, но коллеги просто не могли удержаться: кто же не знает Тома Тиддлера из детской считалочки!
– Сколько золота принес мне, сколько серебра? – продолжал игру Дермот Крэддок.
Они стояли возле «Синего вепря», Тиддлер провел день на киностудии и только что вернулся.
– С золотом слабовато, – сказал Тиддлер. – Сплетен мало. Пугающих слухов тоже. Кое-кто намекает на самоубийство.
– Почему самоубийство?
– Полагают, она могла повздорить с мужем и хотела, чтобы он ее пожалел. В таком духе. Но накладывать на себя руки oнa, естественно, не собиралась.
– Едва ли это похоже
– Конечно, не похоже. В общем, они там ничего толком не знают. Варятся в собственном соку. Только и разговоров, что шоу надо продолжать, да съемку надо продолжать, да камеры должны работать. Сыплют своей терминологией, я в ней не силен. Их одно волнует: когда Марина Грегг вернется на площадку. Она уже до этого пару раз срывала съемки – устраивала истерику.
– Но в целом они ее любят?
– Я бы так сказал: они сыты ее штучками по горло, но, когда она в настроении, когда готова быть божеством – они ее обожают. Кстати, муж от нее без ума.
– Что там думают о нем?
– Что такого режиссера, или продюсера, или как там он у них называется, еще свет не видывал.
– А нет разговоров, что у него роман с какой-нибудь звездой или просто с кем-то на стороне?
Том Тиддлер внимательно посмотрел на него.
– Нет, – ответил он. – Нет. Никто и словом не обмолвился. А вы считаете, что-то такое могло быть?
– Мало ли, – уклончиво ответил Дермот. – Марина Грегг уверена, что смертельная доза предназначалась для нее – вот в чем дело.
– Она и сейчас так считает? Думаете, она права?
– Почти наверняка, – категорично заявил Дермот. – Но важно не это. Она сказала об этом не мужу, а только доктору – вот что важно.
– Вы считаете, она сказала бы и ему, если…
– Я просто подумал, – произнес Крэддок, – вдруг она заподозрила мужа, будто это его рук дело. По крайней мере, поведение доктора меня насторожило. Может, это всего лишь плод моего воображения, но обычно чутье меня не подводит.
– Во всяком случае, на студии про это не говорят, – сказал Том. – А такое обычно не скроешь.
– А у нее самой другого мужчины нет?
– Нет, судя по всему, она хранит верность Радду.
– Может, какие-то пикантные подробности из ее прошлого?
Тиддлер ухмыльнулся:
– Только то, что можно прочитать в любом киношном журнале.
– Пожалуй, мне придется их полистать, – сказал Дермот, – проникнуться атмосферой.
– Бульварные новости из мира кино! – воскликнул Тиддлер.
– Интересно знать, – произнес Дермот задумчиво, – читает ли эти журналы мисс Марпл?
– Старушка, что живет возле церкви?
– Она самая.
– Говорят, сметливая. И все, что в здешних краях происходит, ей известно. Может, насчет киношников она вас не очень просветит, но всю подноготную Бэдкоков выложит, голову даю на отсечение.
– Это раньше было просто, – возразил Дермот. – А теперь тут не такая тихая заводь, как прежде. Вон сколько нового жилья понастроили. Бэдкоки поселились как раз там, причем не так давно.