...Имя сей звезде Чернобыль
Шрифт:
Компьютеры не имеют морали! — Раушенбах [159] , — и не малейшего представления о бесценности человеч/еской/ жизни.
…Если не объединятся люди, то объединятся созданные ими автоматы. И они нас уничтожат — Раушенбах.
Новое мышл/ение/, но пусть не вводит в заблуждение — новое, т. е. ничего из прошлого.
Точные науки воплот/ились/ в машины, техн/ику/ и пр. Все идеи от Библ/ии/ до Леон/ардо/ да В/инчи/ до…
Но и нравст/венности/ нужно противопоставить — вей накопленное.
159
Раушенбах
…Как прав был Тол/стой/, когда искал во всех культ/урах/ главное, то, что объединяет людей, народы, нации. Не стремясь их подчинить своим взгл/ядам/ и формам жизни.
Многообразие — условие жизненности, устойчивости жизни. Это должно распрост/раниться/ и на системы социальные: многообразие их не времен/ное/ состояние и не зло, к/отор/ое надо преодолеть. Нет, как многообразие в природе, в нац/иональной/ культ/уре/, так и социальная разность — добро. И надо привыкать к этому относиться так. Конечно, всем надо соверш/енство/. Идеальных/ соц/иальных/ форм жизни люди, народы не выработали. И никогда этого не будет. Но стремл/ение к этому, работа в этом направл/ении/ — благо…
По пригл/ашению/ Миссии Рамакришны мы, неск/олько/ писателей советских, а также приглашен был Гюнтер Грасс. Споры с писателями.
Мы попытались себя вообразить верующими в переселение душ. Осталась одна-един/ственная/ мошка. И вот шесть млрд. душ человеч/еских/ — самодовольные политики, грозные генералы, самовлюбл/енные/ балерины и звезды экрана — все молили бы отравл/енное/ радиацией небо, что/бы/ ему позволили быть хотя бы мошкой.
Новое мыш/ение/ становится государственным — во многих странах.
…Чтобы прорваться к нему, каждому чел/овеку/ надо что-то преодолеть в себе.
И поделом: все будут виноваты, если случится. В разной степени, да, одни, что разожгли костер, другие, что мало сделали, чтобы помешать, не сгорели сами, чтобы не сгорели все. А потому — тоже сгорели.
Там же: какое мировоззр/ение/ готово было к небывалой реальности.
И поделом нам, если случится. Не виновных не будет, разве что дети. Но они-то за что?!
Всё ли мы делаем, когда делаем? Я хочу [напомнить] притчу про мудрость Соломона: две женщины, кто мать?
Кто больше уступает.
Думаю, что мудрость эта приложима и к высокой политике. Кто больше уступает, кто истинно брат и мать человечеству. Других критериев нет, всё остальное слова, словеса, суета сует.
Почему стимул получили внеш/ние/ акции? Подключение миров/ого/ общ/ественного/ мнения. Сами по себе? Да. Но и то, что исходят они от общества, динамично ставшего на путь перестройки.
А внутри: мир погибнет, если мы не найдем сил преодолеть косность форм экономич/еских/ и обществ/енных/. И — образ сталин/ского/ прошлого, хватающего за ноги живых.
Альберт Швейцер: полит/ика/ первого удара преступление высшее.
Но мы не хотим участв/овать/ в войне и через 2-й удар, в убийстве человеч/ества.
Не дейст/вовать/: если вы по левой щеке планеты, то мы по правой!
…Самое большое зло: делание врага… Не сотвори себе врага! — так важно. Из др. народа.
Мы спасемся, мы погибнем все вместе. А если случится — не виновных не будет. Разве что дети.
Ядерная война убьет всех. Саму смерть. И чувство правоты, справедливости.
Не учитывают, что именно апокалиптич/еская/ лит/ература/ помогла донести истину: победы в ядер/ной/ войне не будет.
Видимо плодотворнее будет и безопаснее гов/орить/ о том, что история создала ситуацию плодотвор/ного/ взаимодействия различ/ных/ структур, и то, что их много, не одна, открывает возмож/ности/ максимального их раскрытия, реализации возможностей каждой. Что и наблюдаем. Стимуляция друг друга. А в этом смысле присутствие в мире соседа — благо. Надо изменить акцент: радовать/ся/ многообр/азию/ форм, соседям и всем извлечь из многооб/разия/ как можно больше пользы для, ради общего будущего.
Больше, чем лит/ература/.
Что есть «сверхлит/ература/»? Недовольство собой, к/отор/ый не вмещает тревогу мира. А потому и лит/ература/ не вмещает.
Народ, народность. Это абсолют, но если видишь еще больший абсолют — человечество.
Лет 5–7 назад был стойкий взгляд на проб/лемы/ войны и мира, как части пропагандистской работы. Доказать нашу во всем правоту, притом всегда «их» неправоту. И не больше, цель чисто пропагандистская. Что само разоруж/ение/ и уход от пропасти ни на шаг — никого волновать не должно было.
Главное, чтобы все слова были прежние, привычные: мир/ное/ сосуществование/, идеол/огическая/ борьба систем и т. д.
Несколько лет назад всё резко изменилось: не слова, а суть, цель.
Императив ядер/ного/ века — не убий человеч/ество/! Нет идеалов, целей и пр. Он должен сработать, когда момент наступит.
И кто подготовил это созн/ание/, чтобы вырваться из пут старого мышления, если не эмоц/иональное/ видение конца?
И практич/еский/ результат — победы быть не может в ядерной/ войне.
Если человечество не убьет войну, война убьет человечество.
Луи Пастер [160] .
Фильм [«Иди и смотри»] страшный. Но и факты — страшные. И угроза страшная, что такое может повториться, уже в планетарном масштабе. Геноцид, его идея не исчезла.
Она не только в ЮАР или еще где, но и в бомбе прячется, в нее юркнула в 1945 г.
…Сблизило то, что мы оба [А.Адамович и Э. Климов [161] ] исповедуем яростно антивоенное искусство, не просто антивоенное, а именно яростное, м.б., за пределами нормы, восприятия. Иначе — не дойдет.
160
Пастер Луи — французский микробиолог и химик.
161
Климов Элем Германович — кинорежиссер фильма «Иди и смотри».