...ское царство

Амутных Виталий

Но вдруг оглядывает распростертый на переливчатых складках розового шелка окровавленный труп, — рубашка выпадает из его тщедушной руки.

— Но какая же ты все-таки красивая… красивая… — шепчет себе самому душегубец. — Какая красивая!..

Он пересаживается на кровать и проводит желтой ручкой по крутому перламутровому бедру.

— Божественная… Бо-ожественная!.. — качает головой.

Не долго думая Эмилий сбрасывает с себя штаны и возлегает рядом с убиенной красавицей.

Зал

ожидания аэропорта. В широких уютных креслах в окружении дорогих чемоданов сидят Дэвид, Наташа и дочь ее Настя.

— Дэвид, дорогой, — стрекочет Наташа, она сидит посередине, — это невероятно, это фантастика, что так сложились звезды, — и судьба свела нас, — Наташа то в порыве экзальтации припадает к плечу слева от нее сидящего Дэвида, то машинально оглаживает сжавшуюся в комок дочь, находящуюся по правую руку от нее. — Я могу показаться тебе неумеренно романтичной, может быть, инфантильной, но я столько лет ждала тебя: настоящего мужчину, который вот так возьмет меня за руку, — она берет его руку в свои, — и поведет за собой…

Бездушный механический голос наполняет гигантский объем терминала:

— Внимание! Совершил посадку рейс 4653 из Берлина воздушной компании «Люфтганза». Просьба встречающим…

— Слышишь, из Берлина прилетел. Ой, когда уже наш? Когда регистрация?

Широко белозубо улыбаясь Дэвид кладет свою руку на плечо Наташе. Их лица сближаются. Они смотрят друг другу в глаза.

— Моя ко-ро-ле-ва, всего немного минут, — и мы поднимаемся небеса.

Настя косится на них, отворачивается и еще больше съеживается.

— Несколько дней мы будем Москва. Посольство, делопроизводство. Как это у вас говорят? Совдеп, да? Мы должны немного совдеп, и потом летаем домой.

— В Сидней? — от избытка чувств почти вскрикивает Наташа.

— Сначала Сидней. Но жить мы будем другой небольшой город.

— Да-а? Не в Сиднее… — с грустью пропевает Наташа. — Ну и ничего! — тут же взбадривает она сама себя собственными фантазиями: — В Сидней всегда можно приехать. И в Ньюкасл. Я карту купила. Или хотя бы в Аделаиду, да?

Вдруг она резко разворачивается к дочери.

— Настюха, ну, что ты сидишь как замороженная? Мы в Австралию с тобой едем! Представляешь, в Австралию! Ты там… ты… Кенгуру увидишь! Правда, Дэвид, там же живут кенгуру?

— О, там очень много кенгуру. Очень много.

— Вот видишь Настя, кенгуру. И еще эти… как их, мишки плюшевые…

— Коала, — подсказывает «австралиец».

— Во-во! Коала! Да ты что, Настя, ты там будешь жить, как… как… в зоопарке! Очень весело!

Мать принимается, лаская, трепать плечико дочери, но та отстраняется.

— Ну какая ты бука! Как хочешь, можешь сидеть как снежная баба.

Она

поворачивается к Дэвиду, но тут же возвращается к дочери:

— Как ты не поймешь, что все это я делаю для тебя. Чтобы ты выросла в нормальном обществе. Чтобы у тебя было будущее. Ты же потом мне спасибо скажешь. А папа потом к нам еще в гости приедет. Правильно, Дэвид?

— О, конечно. Каждый день. Вау! Я имею сказать: каждый год.

— Дэвид, какой ты благородный! Какой ты умный! — ее лицо вновь возле его лица. — Боже, за что мне судьба послала такое счастье!

Они сливаются в поцелуе, и Настя встает со своего места. Личико ее переполнено отчаянием. Она оглядывается по сторонам и вновь садится на самый краешек своего кресла.

— Дэвид, дорогой мой, ты фантастический мужчина… — шепчет разомлевшая Наташа.

— Good heavens, when will I manage to get rid of you? — лаская ее любовным взглядом, нежно молвит ей фантастический мужчина. — Why have you got such silly eyes? Why have you got such big teeth, field mouse?

— Твои слова звучат, словно музыка. Что ты говоришь, милый?

— Я хочу говорить, что ты очень прекрасная леди. Настоящая леди в мое сердце. But, if you ever know, how I’m fed with you!

— Боже! Иногда мне кажется, что мы одно целое!..

Дэвид заводит взгляд под потолок и затягивает протяжным сладким голосом:

A bear and bunny Had plenty of money. They went to the store For carrots and honey. When the bear and the bunny Asked: «Carrots and hanny!» The man in the store Cried: «Where is your money?» How strange, and how fanny! They really had money— And that’s how they bought Their carrots and honey!

— Это стихи… Мне так давно никто не читал стихов!.. Кто же поэт?

— Это есть сонет by Shakespeare.

— Про любовь?..

— Да. Большая любовь.

Настя вновь встает со своего места и внимание матери переключается на нее.

— Ну, что тебе неймется?! — взмахивает руками Наташа, хватает дочь и не без некоторого насилия усаживает ее себе на колени. — Ну, что ты никак с Дэвидом не подружишься? Настенька, он очень тебя любит, очень!