...Встретимся в октябре...
Шрифт:
— Ну наконец-то ты пришла! – Она совсем не выглядела напуганной. Наоборот, глаза лихорадочно сверкали. И не смотря на дождь, щеки покрывал румянец.
Настя схватила ее за плечо:
— Ты что творишь?
Страх сменился гневом и почти неконтролируемой злостью. Она даже перестала чувствовать холод.
Кира надула губы и смахнула Настину руку:
— Ты бы ни за что не пришла, если бы я позвала. – Она вдруг крикнула куда-то в сторону: – Настюха здесь! Я же говорила, она поведется.
Настя размахнулась и со всей силы влепила
— Ай! – Та отшатнулась и прижала ладонь к щеке. – Ты охренела?! Я же для тебя стараюсь! Так и сдохнешь, горбатясь на своих работах. Хоть развлекись немного! Ты даже парню одному понравилась. Идиотка!
Настя метнулась к Кире, испытывая огромное желание схватить ее за волосы и хорошенько оттаскать.
— Ты вообще в своем уме?!
Неожиданно ее руки кто-то грубо схватил и завел за спину.
Обдавая лицо сигаретным дыханием, мужской голос зашептал:
— Бл***! А ты горячая! То, что надо!
От страха все внутри парализовало, но откуда-то Настя нашла в себе силы наступить державшему ее уроду на ногу и начать вырываться. Он снова выматерился и встряхнул ее.
— Эй, Алекс! Помоги мне! Мне тут бешеная целка досталась!
Паника совсем лишила рассудка. Откуда-то Настя знала, что ожидать стоит только самого худшего. Она бешено вырывалась, ища взглядом Киру. Но та лишь тихо посмеивалась и пританцовывала.
— Тащи ее к огню! Хочу рассмотреть! И шприц принеси!
На слове «шприц» Настя обезумела. Сердце забилось так быстро, что стало трудно дышать, а рот наполнился горечью.
Она закричала, но на этот раз Кира отвесила ей пощечину, от которой зазвенело в ушах и потемнело перед глазами.
Ее куда-то потащили, а потом швырнули на влажную землю. Почувствовав на языке грязь, Настя попыталась отползти, но внезапно что-то укололо ее в шею.
— Вот так… Сейчас станешь послушной…
Перед глазами возникло лицо какого-то парня. Настя дернулась вперед, собираясь расцарапать его ухмыляющуюся рожу, но ее странно повело.
Знакомый женский смех послышался словно в отдалении.
Нет, она не позволит…
Чьи-то руки начали срывать с нее одежду. Настя пыталась сопротивляться, но конечности отяжелели и почему-то совсем ее не слушались. На обнаженную кожу падал холодный дождь, но она чувствовала только разгорающийся внутри жар.
Да что же такое?!
Она должна сопротивляться! Должна бороться…
Странная музыка, звучащая на поляне, вдруг стала громче. Раздался какой-то хлопок, и кто-то закричал.
А потом о ее руку потерлось что-то мягкое и гладкое.
— Ай, тва-а-рь! Поцарапала меня!
Настя взмахнула руками, когда кто-то грубо сжал ее шею.
— Да расслабься ты! Тебе понравится…
Она пыталась ударить этого человека, но его лицо все время расплывалось. А потом он вдруг исчез.
— Да что там такое?!
Над Настей нависла жутковатая серая тень с зелеными глазами. Тихонько мяукнув, тень протянула длинную когтистую руку и
Больше она не увидела ничего.
Глава 1. Дима
Когда мы закончили разбираться с отморозками, возомнившими себя колдунами, уже светало.
Я осмотрелся.
Василий Михайлович, мой начальник и, фактически, второй отец, удерживал вырывающуюся дочь. Наташе было восемнадцать или около того. Она только в прошлом году окончила школу. Но вместо поступления в институт вступила в секту этих уродов.
Всех подробностей я не знал, но и того, что рассказал Василий Михайлович, было достаточно. Сначала начались загулы по каким-то подозрительным клубам, потом воровство денег и побеги из дома. Василий Михайлович не говорил, но судя по покрасневшим глазам и самой натуральной трясучке, Наташа плотно подсела на наркоту.
Она дергалась и извивалась, то ли пытаясь изобразить танец, который мы застали, то ли вырываясь из хватки отца. Потом вдруг начала рыдать и тут же истерично расхохоталась.
— Она стала кошкой! Ко-о-ошко-о-ой…
Несколько дней назад она пропала. Ушла из дома, украв все деньги. Перестала отвечать на звонки.
Василию Михайловичу пришлось подключить все связи, чтобы отыскать ее. И даже на это ушло прилично времени.
Теперь любители плясать голышом лежали ровным рядком, уткнувшись мордами в землю. Ублюдки! И без них отморозков хватает. Хуже всего то, что мы не знаем, сколько таких доверчивых и глупых Наташ оказалось под их влиянием. И если бы это не коснулось одного из наших, они так бы и остались безнаказанными. Но теперь их наверняка ждут неподъемные статьи. Михалыч постарается.
— Мой отец – депутат! Вам яйца за такое оторвут!
Один из двоих, кто оставался одетым, оторвал голову от земли.
— Я вас всех запомнил!
Я впечатал его морду в грязь, саданув ногой по затылку:
— Заодно и папашу твоего пристроим.
Михалыч оскалился:
— Будете у одной параши мочиться!
Он злобно сплюнул на землю и встряхнул извивающуюся Наташу:
— Да успокойся ты!
Она продолжала что-то завывать про кошек и хохотать.
Я повидал уже многое. Заложники. Террористы. Пытки. Спецоперации, которые никогда не покажут по телевизору. О которых не будет известно никогда. Но это… Два десятка голых обдолбышей, решивших поиграть в магию, просто выводили из себя.
Вокруг были разбросаны страницы, исписанные кривыми символами, и явно выдранные из книги. В костре горел лошадиный череп. Рядом камнями выложен какой-то символ, вокруг которого лежали еще три черепа.
Сатанисты хреновы.
Я поднял из центра каменного круга чью-то ветровку и протянул Михалычу. Он быстро закутал Наташу, которая снова начала истерить и вырываться.
— Не хочу! Не хочу! Это ее…
Если у меня будет дочь, везде буду водить ее за руку. Да и пацана тоже. Из дома одних не выпущу.