02. Ринсвинд. Безумная звезда
Шрифт:
Вдруг волшебник, который шел замыкающим, остановился.
– Слушайте! – поднял палец он.
Они прислушались. В тишине раздавались едва слышные звуки, говорящие о том, что зима начинает сжимать землю в своем кулаке: потрескивание скал, приглушенный шорох мелких существ в норах, прорытых под покровом снега. В далеком лесу завыл волк, застыдился, когда его никто не поддержал, и умолк. Нежно и серебристо шелестел лунный свет. Сипели волшебники, старающиеся дышать тихо.
– Я ничего не слышу… – начал один из них.
– Тс-с!
– Ну
И тут они услышали это: тихое отдаленное похрустывание, словно что-то очень быстро двигалось по насту.
– Волки? – спросил кто-то.
Все разом подумали о сотнях поджарых, голодных тел, прыгающих сквозь ночь.
– Н-нет, – отозвался предводитель. – Шаги слишком ровные. Может, это гонец?
Звук стал громче, четкий ритм, будто кто-то очень быстро ел сельдерей.
– Я пошлю вверх вспышку, – сказал предводитель.
Он скатал снежок, подбросил в воздух и поджег струей октаринового огня, ударившей с кончиков пальцев. Окрестности озарились ослепительным голубым светом.
Наступила тишина.
– Ты, тупой болван, теперь я ничего не вижу, – пожаловался другой волшебник.
Это было последнее, что они услышали перед тем, как нечто стремительное, твердое и шумное врезалось в них, вылетев из темноты, и исчезло в ночи.
Все, что они смогли найти, после того как выкопали друг друга из снега, – это плотную цепочку маленьких следов. Сотен маленьких следов, расположенных очень близко друг к другу и прочерчивающих снег прямой, как луч прожектора, линией.
– Некромантия! – воскликнул Ринсвинд.
Старуха, сидящая по другую сторону костра, пожала пальцами и вытащила из потайного кармана колоду засаленных карт.
Несмотря на царящий снаружи сильный мороз, воздух в юрте был раскален, как под мышкой у кузнеца, и волшебник уже обливался потом. Из конского навоза получается неплохое топливо, но Конному племени предстояло многое узнать о кондиционировании воздуха – начиная с того, что это такое.
Бетан наклонилась вбок.
– Какая-какая мантия? – шепнула она.
– Некромантия. Разговоры с мертвыми, – объяснил он.
– О-о, – протянула она, почувствовав неясное разочарование.
Они поужинали конским мясом, конским сыром, конской кровяной колбасой, консоме и разбавленным пивом, о происхождении которого Ринсвинд старался не задумываться. Коэн (который ел конский суп) поведал им, что люди из Конных племен рождаются в седле – этот факт Ринсвинд счел гинекологическим абсурдом – и обладают особыми познаниями по части природной магии. Жизнь в открытой степи заставляет вас осознать, насколько плотно небо пригнано к земле, и это вдохновляет ваш разум на глубокие мысли типа: «Зачем?», «Когда?» и «Почему бы нам для разнообразия не попробовать говядину?».
Бабка вождя кивнула Ринсвинду и разложила перед собой карты.
Ринсвинд, как уже отмечалось, был худшим волшебником на Диске: никакие чары не задерживались в его мозгу с тех пор, как там
– Во всяком случае, я не верю в карты Каро, – буркнул он. – Разговоры о том, что они представляют собой концентрированную мудрость вселенной, – сплошная чушь.
Первая карта, пожелтевшая от дыма и потрескавшаяся от старости, представляла собой…
Это, наверное, Звезда. Но вместо знакомого круглого диска с грубо нарисованными лучиками она воплощала крошечную багровую точку. Старуха что-то пробормотала и поскребла карту ногтем, после чего искоса глянула на Ринсвинда.
– Я тут ни при чем, – сказал он.
Она открыла Важность Мытья Рук, Восьмерку Октограмм, Небесный Купол, Озеро Ночи, Четверку Слонов, Туз Черепах и – а как же без этого? – Смерть…
Но со Смертью тоже что-то произошло. На карте должен был изображаться довольно реалистичный Смерть верхом на белой лошади, и он действительно присутствовал на картинке. Но небо было залито багровым светом, и на отдаленный холм поднималась крошечная фигурка, едва различимая при свете заправленных конским жиром ламп. Ринсвинд опознал ее с первого взгляда – позади фигурки виднелся ящик с сотнями ножек.
Сундук последует за хозяином куда угодно.
Волшебник взглянул на Двацветка, который сидел у противоположной стенки шатра, – бледная тень на куче конских шкур, – и спросил:
– Он правда мертв?
Коэн перевел его вопрос старухе, и та затрясла головой. Наклонившись к стоящему рядом деревянному сундучку и нашарив среди разносортных мешочков-бутылочек зеленый флакончик, она вылила его содержимое в Ринсвиндово пиво. Волшебник с подозрением посмотрел на смесь.
– Она говорит, это што-то вроде лекарштва, – объяснил Коэн. – Я бы на твоем меште его выпил, эти люди обижаютшя, когда их гоштеприимштвом пренебрегают.
– А оно не оторвет мне голову? – спросил Ринсвинд.
– Она говорит, очень важно, штобы ты его выпил.
– Ладно, если ты уверен, что так надо… Пиво все равно уже не испортишь.
Ощущая на себе взгляды присутствующих, он сделал большой глоток.
– Хм. Вообще-то совсем непло…
Что-то подхватило его и бросило в воздух. Если не считать того, что в другом смысле он еще сидел у огня, Ринсвинд видел себя – уменьшающуюся фигурку в пятне света, которое быстро сжималось. Окружающие очаг игрушечные человечки сосредоточенно смотрели на Ринсвиндово тело. Все, кроме старухи. Она смотрела вверх, прямо на него, и ухмылялась.