04.1912

Susan Stellar

Лиззи вскинула голову. Шея у неё мелко тряслась, как у лошади, которую заставляют снова залезать в непосильно тяжелое ярмо.

— Вы сговорились с ней, да? — отчаянно вскрикнула Лиззи и показала на Мэри. — Вы хотите, чтобы я обо всём это забыла… и жила так…

— Лиззи, — тихо промолвил Джо, — пожалуйста, просто сделай, как она говорит. Со своими проблемами вы потом разберётесь.

— Я никуда без тебя не пойду! — сорванным голоском выкрикнула Лиззи.

— Лиззи, стой! — гаркнул Джо, но она уже метнулась к нему навстречу.

Лиззи врезалась Джо головой в плечо и крепко обхватила его, словно свою последнюю защиту. Лиззи

бойко развернула Джо к Мэри лицом и выглянула из-за его руки, как нашаливший ребёнок. Только лицо у неё было твёрдым, а взгляд — суровым.

— Я никуда не пойду с тобой и без Джо, — отчеканила Лиззи, — это моё последнее слово.

— Не бывать этому, — отрезала Мэри.

Она медленно развернулась и шагнула к Джо. Лиззи крепче вцепилась в его руку и вытолкнула перед собой, словно щит. Сам Джо ничего не говорил и не двигался, как будто бы он действительно был щитом — неодушевлённым и бессловесным.

— Я не пойду, — повторила Лиззи. В её голосе зазвучали сумрачные нотки. — Я не хочу никуда с тобой идти. Корабль скоро починят. Я подожду тут.

— Капитан приказал вывести всех на палубы, значит, случилось что-то серьёзное! — Мэри шагнула ещё ближе и протянула к Джо руки. — Нельзя медлить! Лиззи, я уже сказала тебе всё, что я могла. Что ещё ты хочешь от меня услышать, что ещё я должна сделать, чтобы ты пошла, наконец, со мной?

Лиззи скривила губы.

— Тебе ничего не надо говорить и делать — уже более чем достаточно! — отрезала она и опять спряталась у Джо за плечом. — Я тебе не верю! Ты мне противна! Уходи!

— Лиззи, прошу тебя, это важно! Пойдём со мной, мы должны спешить!

Бетти, болезненная девочка в пледе, вальяжно покивала.

— Да, да, — сказала она, — Лиззи, иди. Скорее!

— Мы с места не сдвинемся, пока ты не уйдёшь, — добавила её высокая спутница в нелепом платье.

Лиззи гневно рыкнула:

— Ну и не сдвигайтесь! Вас никто не просит! Я останусь тут, с Джо, потому что только Джо я и верю!

Мэри сделала ещё один крошечный шаг вперёд — и Лиззи тут же развернулась и прыгнула в сторону. Вернее, она попыталась прыгнуть — но не успела. Джо, до того неподвижный и, казалось, бесстрастный, выбросил руку в сторону и цепко схватил Лиззи за плечи. Она мотнулась, точно сломанная марионетка, и уронила голову на грудь. Джо аккуратно привлёк её к себе и повернул к Мэри. Мэри опустила потрясённый взгляд.

Она ожидала, что Лиззи начнёт вопить, извиваться, вырываться и брыкаться, как ведьма, которую волокут на костёр. Лиззи всегда умела отстаивать свою независимость и не гнушалась при этом никакими средствами. Но, очутившись у Джо в руках, она притихла, словно умирающая птичка. Она даже не шевелилась — только полными слёз глазами смотрела вверх, в бледное и искажённое от напряжения лицо своего друга.

— Зачем… зачем ты это сделал? — просипела Лиззи, и её губы затряслись. — Зач… зачем?! Ты ведь обещал… ты ведь говорил, что мы как брат с сестрой!

Джо был смертельно бледен, а его лоб рассекали морщины. Он уткнулся носом Лиззи в затылок и тяжело выдохнул:

— Да, мы как семья, Лиззи. Ничего не изменилось.

А затем он аккуратно выпустил Лиззи из объятий и подтолкнул к Мэри. Мэри внутренне напряглась, готовая к борьбе и погоне, но Лиззи молча и размеренно прошествовала к ней, не поднимая головы и волоча ноги. Лиззи мрачно пробурчала:

— Я не верю тебе, и я тебя теперь тоже ненавижу.

Джо тяжело

выдохнул, на его лбу резче проступили две глубокие морщинки.

— Хорошо, — сказал он, словно выталкивая слова из горла, — ненавидь, Лиззи. Но мы побратались на крови. Куда ты, туда и я. Мы побратались, и это значит, что теперь я не всегда могу тебе угождать, лишь бы нам по-прежнему было весело и ты меня всё ещё любила. Прости, Лиззи, и удачи тебе.

Лиззи не отрывала взгляда от палубы. Она шумно втянула носом воздух и сгорбилась под властной рукой Мэри, которую та опустила ей на плечи. Мэри не могла позволить себе выпустить Лиззи хотя бы на мгновение: у Лиззи всё тело по-прежнему было напряжено, как перед атакой или бегством, и казалось, что она бросится прочь, стоит ослабить внимание лишь на секунду.

Джо, Бетти и их высокая нескладная спутница махали Лиззи вслед, пока она не исчезла за поворотом коридора — но Лиззи ни разу не махнула им в ответ.

Глава 22. Женщины и дети

На палубе для первого класса кипела упорная работа. Второй помощник Лайтоллер уже знал о произошедшем и спешил к капитану. Старший помощник Уайльд старался как можно скорее расчехлить шлюпки.

Всего на «Титанике» их было двадцать. Шестнадцать ходили на шести вёслах и были подвешены на шлюпбалках, оставшиеся, складные, ходили под четырьмя вёслами и, в отличие от своих более просторных сестёр, имели парусиновые борта. Шлюпки были построены там же, где и сам корабль, — на верфи «Харленд энд Вулф» в тысяча девятьсот двенадцатом. Четырнадцать из шестнадцати деревянных шлюпок могли вместить шестьдесят пять человек каждая, две другие — по сорок, и складные, наконец, были рассчитаны на сорок семь пассажиров. Каждая шлюпка имела при себе буксировочный трос длиной в сорок шесть метров, мачту, якорь, парус, два багра, одеяла, компас, фонарь, запас галет и два бака с пресной водой по сорок пять литров вместимостью.

Всего шлюпки «Титаника» могли принять тысячу сто семьдесят восемь пассажиров — менее половины от всех, кто был на борту. И Генри Уайльд, готовивший шлюпки к спуску, не мог не холодеть от ужаса, представляя, какая паника поднимется на корабле, стоит людям понять, что шлюпок на всех не хватит.

Капитан это тоже понимал. Он собрал двух своих помощников: Мёрдока и Лайтоллера — и приказал:

— Как только шлюпки будут заполнены женщинами и детьми, спускайте их на воду.

Мёрдок направился к правому борту, Лайтоллер — к левому. Сигнала об эвакуации по-прежнему не подавали, и взволнованные, мрачные стюарды с каменными лицами сновали по палубе, приводя новых пассажиров. Бледные, трясущиеся на холоде люди неловко переступали с ноги на ногу и стучали зубами. Мужчины поддерживали своих дам под локти, дети жались к родителям. Где-то одиноко плакал младенец.

Лайтоллер был человеком действия и человеком слова. Приказ капитана он воспринял буквально.

«Женщин и детей, — рассудил про себя Лайтоллер, стараясь унять тревогу, которая неуклонно нарастала внутри, — значит, женщин и детей — больше никого».

У первого помощника Мёрдока, что направлялся сейчас к другой половине корабля, было на этот счёт своё мнение.

«Женщин и детей, — говорил он себе, ускоряя шаг, — а потом, если останутся свободные места, стану сажать тех, кто есть. Нужно спасти как можно больше пассажиров: долго мы над водой не продержимся».