04.1912
Шрифт:
— Мы в тот день одержали победу, — похвастался тощий джентльмен с жёлтой пергаментной кожей и тараканьими усишками, — и нам долго рукоплескали восторженные зрители.
Джо повернулся к Лиззи и закатил глаза. Лиззи тут же прикрыла рот руками и негромко прыснула: усатый джентльмен стоял совсем рядом с ними, только, по счастью, в их сторону не смотрел: всё его внимание было поглощено массивной фигурой капитана Смита. Лиззи и Джо, пользуясь этим, прохихикали всю оставшуюся речь победоносного яхтсмена, и они не прекратили смеяться даже тогда, когда заговорил другой пассажир,
— Если есть такие вещи, которые я ненавижу, — отстучал, как знаки азбуки Морзе, дряхлый пассажир, — так это море. Вот почему в молодости я разочаровал отца и отказался следовать его проторенной тропой. Вода меня всегда пугала. Это удивительная, но страшная стихия. Более того, я подвержен морской болезни.
Лиззи снова хихикнула, и Джо зарылся носом ей в плечо. Она не могла взять в толк, отчего в окружении этих величавых, напыщенных и явно уверенных в своей исключительности ухоженных джентльменов в одинаковых костюмах и с одинаковыми усиками её разбирает такое веселье, но у неё уже болел живот, на глаза наворачивались слёзы, и она с ужасом осознавала, что попросту не сможет остановиться самостоятельно. Одинаковые гордые выражения, застывшие на лицах джентльменов, были карикатурно глуповатыми и восторженными.
— Но я знаю, кому можно доверять, — уверенно хохотнул старик, — конечно же, мистеру Смиту, нашему лучшему капитану. Куда бы вы ни отправились, мистер Смит, мы чувствуем себя в безопасности, как под защитой самого господа.
Лиззи закусила губу и схватила Джо за руку. Тот надувал багровые щёки и тяжело сопел носом; из глаз у него катились слёзы.
Тем временем светская беседа перешла к более обыденным, приземлённым темам, что были близки собравшимся джентльменам.
— Как говорят, — заметил победоносный яхтсмен, — скоро открытие торгов. Да сопутствует нам удача, джентльмены!
— Почти пять американских долларов за один фунт, — задумчиво сказал сутулый джентльмен с тусклыми запавшими глазами, — я выгодно вложился.
— Невозможно говорить о выгоде, не получив результатов, — наставительно заметил старик и тяжело опёрся на трость. Лицо его пошло багровыми пятнами. — Помню, когда я был так же молод и амбициозен, как вы, уважаемый сэр, мне довелось стать жертвой своего неблагоразумия…
Когда разговор уже совсем был готов стать скучным и тягостным, произошло то, чего Лиззи так боялась. И, что хуже всего, виновата в случившемся была она.
Джо стоял смирно, притворялся обыкновенным двенадцатилетним пассажиром первого класса и даже делал вид, будто слушает заунывные рассуждения о бирже, курсе доллара к фунту, о состоянии ценных бумаг и о том, на кого из подающих надежды финансистов было бы лучше сделать ставку. Джо смотрел на старика так верноподданнически, словно он действительно был обеспеченным мальчиком и собирался сразу по достижении совершеннолетия начать пускать деньги в оборот по советам случайного попутчика.
Всю игру испортила сама Лиззи, и произошло это совершенно незаметно для неё. Все прочие, увы, обратили на это внимание, поскольку Лиззи зевнула
Неторопливый разговор тут же замер. Старик вздёрнул лохматые седые брови, его лицо стало совершенно багровым, а глаза-щёлки провалились в череп. Яхтсмен, унылый джентльмен и даже сам капитан сразу перевели взгляды на Лиззи. Затем яхтсмен медленно выдохнул и вонзил в Джо испепеляющий взор. Казалось, он собирался уничтожить Джо, не сходя с места.
— Прошу прощения, — сказал яхтсмен заледеневшим голосом, — юный джентльмен, отведите свою сестру в каюту. Вы же видите: наша беседа её утомила.
Джо неуклюже закивал и пробормотал, отчаянно коверкая слова:
— Д-да… конечно, сэр!
Капитан Смит прищурился. Конечно же, речь Джо его насторожила, ведь капитан Смит, в отличие от всех собравшихся, прекрасно понимал, откуда у Джо его косноязычность. Капитан сбежал в море ещё мальчишкой, вся его жизнь прошла на кораблях да в портах, и он, безусловно, почуял в Джо своего, стоило тому раскрыть рот. Все прочие лишь удивились про себя, откуда на палубе для первого класса мог появиться мальчик с резким ирландским акцентом.
Лиззи покраснела.
«Конец!» — в ужасе подумала она.
— Прошу прощения, — тут же вмешалась она и незаметно наступила Джо на ногу. — Я… мы с братом пойдём. Доброй ночи, господа!
Под руку, тесно прижавшись друг к другу, они зашагали прочь. Лиззи не сбавляла скорости, пока капитан и толпа скучающих джентльменов кругом него не скрылась из виду. Затем она выпустила руку Джо, вздохнула с облегчением и повалилась на шезлонг. Далеко впереди весело щебетала семейная пара, за которой тащилась, еле переставляя ноги, маленькая девочка с очаровательными тугими кудряшками.
— Прости, — прошептала Лиззи. Она старалась не глядеть на очерченную тенью фигуру Джо, что молча сидел в соседнем шезлонге. — Я… я не хотела.
— Всё хорошо.
— Понимаешь, — Лиззи неловко соединила пальцы домиком и повесила голову, — всё это было… так скучно! Я думала, что хоть кому-то из них хватит ума поговорить с капитаном о чём-нибудь интересном… о том, каково работать в море, а чем «Титаник» лучше или хуже других кораблей, а как стать капитаном, а что интересного может случиться в море… я думала, что они будут говорить об этом! Но они везде бормочут только о своих акциях, и о курсе валюты, и о приёмах, и о глупых развлечениях, и больше их совсем ничего не волнует!
— Всё хорошо, — повторил Джо. — Честно.
Лиззи повернулась к нему. Где-то раздался радостный выкрик, а вслед — шумные аплодисменты. Кажется, пассажиры у другого борта вовсю веселились.
— Джо, — задумчиво сказала она, — почему они такие?
— Они просто богатые, — Джо вздохнул, — богатые и взрослые. Их ничего не интересует, кроме того, что приносит им доход. Для них смысл жизни — это получать деньги. Поэтому они и счастливы, когда зарабатывают, когда тратят на роскошь или просто даже говорят о деньгах. Они не думают ни о чём прочем, потому что этого для них и не существует. У них тут свой мир, Лиззи. Нам в нём нет места.