04.1912
Шрифт:
«Это я всё испортила, — сказала Лиззи себе, как отстранённый и беспристрастный судья, и глубоко вздохнула. — Я всё испортила. Я во всём виновата. Это из-за меня Мэри не села в шлюпку. Я убила свою сестру».
Ветер забрался к ней в уши и ласково поддакнул:
— Да-да-да, всё так и было!
Вода под металлическим боком «Карпатии» проворчала, как довольный пёс:
— Да-да-да, это ты её убила!
Лиззи аккуратно встала на ограждение и опять перегнулась вниз. Далеко внизу равномерно булькали бесчисленным множеством белых пузырьков равнодушные, царственные, высокомерные воды
«Это я её убила, — сказала Лиззи снова и перекинула непослушную ногу через ограждение, — разве я могу теперь жить? Как я могу просыпаться по утрам после того, как я её убила? Мне нельзя жить на этом свете. Я убила свою сестру. Если бы только миссис Коллиер и Марджери знали, что я сделала, они выбросили бы меня из своей каюты. И Джо тоже меня возненавидел бы. Меня все возненавидят, когда узнают, что Мэри могла бы сесть в шлюпку, но поняла, что я злюсь на неё, и отказалась, чтобы я её хотя бы немножко полюбила.
Но разве есть смысл мне сейчас любить тебя, Мэри?! — безумно крикнула Лиззи небу, но с её губ не сорвалось ни звука. — Как я могу тебя любить, если тебя нет рядом? Ты меня бросила… мне некуда пойти…»
— И в этом тоже ты виновата, — глубокомысленно заметил океан.
— Да-да-да, — весело подтвердил ветер, — да-да-да, всё так и было!
Огонь вспыхнул в груди Лиззи, и она стремительно перебросила через ограждение другую ногу. Ветер бил её нещадно, как провинившуюся собаку, и выедал слёзы, и, казалось, хотел бы даже глаза выесть, поэтому Лиззи их не открывала. Её сердце неуверенно трепетало на тонкой цепочке, будто вот-вот грозясь с неё сорваться.
«Неужели мы прыгнем?» — робко поинтересовалось сердце и глухо стукнуло в груди.
«Да, — мрачно подтвердила Лиззи, — больше мне делать нечего».
«Но как же так? — взволнованно затрепетало сердце. — Как же такое возможно? Послушай, Лиззи, я не хочу умирать!»
«Мэри тоже не хотела», — мрачно сообщила трусливому сердцу Лиззи.
Её руки были потными и скользкими, а пальцы совсем не желали разжиматься, когда Лиззи всё-таки отпустила поручни и наклонилась вперёд — ближе и ближе к океану, в котором бурлила белая вода и работали без устали старые винты пожилой «Карпатии».
— Назад!
Грубый толчок встряхнул всё её тело: от кончиков туфель до головы. Лиззи тут же распахнула глаза — и измученное горло её издало резкий и слабый, задушенный писк. Разверзшаяся под ней тёмная пучина вдруг отстранилась, и Лиззи резко притянули выше, к краю борта. Затем её перехватили удобнее, стиснув плечи, и перебросили назад — за спину. Лиззи тяжело приземлилась на палубу. Туман пропал из её головы, и она оцепенело съёжилась, неловко растирая плечи.
Напротив стоял хмурый и мрачный мальчишка цыганистого вида, в растрёпанной древней одежде: штанах, брючины которых приходилось закатывать, чтобы они не волочились по земле, гигантской рубашке с просторными рукавами и без трёх пуговиц на воротнике, и в огромных ботинках, что вот-вот попросят каши. Одна его нога была забинтована, и на неё мальчик почти не опирался. Под рукой у него был припасён грубо выструганный костыль, который, впрочем, выглядел
— Что это ты удумала, Лиззи? — задыхаясь, выкрикнул он. — Я… ты ведь чуть за борт не булькнула!
Лиззи потрясённо посмотрела на него и поднесла руку к горлу. Записная книжка Мэри, вывалившаяся из её кармана, лежала между ними. Лиззи осторожно провела пальцем к своей ключице и шепнула:
— Джо?
Этот звук был слабым — но настоящим. Лиззи ошарашенно опёрлась на ладони, встала на четвереньки и сипло повторила лающим, тихим голосом:
— Джо!
Встревоженное лицо Джо озарила улыбка, и он неуклюже опустился на колени рядом. Его рука надёжно легла к ней на спину.
— Ну да, — мягко сказал он. Морщины разглаживались на его лбу. — Кто же ещё, если не Джо, сестрица…
— Я… — Лиззи запнулась и прокашлялась. Голос у неё всё ещё оставался сиплым. — Я думала, что ты погиб!
Джо опять помрачнел, его рука на её спине отяжелела.
— Это так и могло случиться, кстати, — сказал он. — Я был на корабле до самого конца. Видел, как он разломился и ушёл под воду.
— Он разломился? — ахнула Лиззи.
— Ага, — Джо мрачно кивнул. — Напополам. Прямо как игрушка, знаешь ли. Хрустнул — и всё, надвое. И потом — под воду.
Лиззи потрясла головой.
— Господи…
— Нас с па смыло, — продолжил Джо, — но мы доплыли до шлюпки, которая перевернулась, а потом до нас добрался и мистер Лайтоллер, тоже залез на неё и стал командовать. Мы стояли по обоим бортам и балансировали шлюпку, пока нас не подобрали. — Джо помолчал и опустил голову. Снова резкие, горестные, напряжённые морщины собрали его лоб в складки.
Лиззи подалась ближе и прильнула к Джо. Они грелись друг о друга, как два покинутых воробушка в середине зимы, и острая, свербящая боль внутри её сердца отступала, когда рядом негромко, но размеренно колотилось сердце Джо.
— Па страсть простудился. Лежит на боку, обнимается с чемоданчиком своим, чтоб его черти сожрали, и кашляет, а никому не отдает. Но, правда, мы с Бетти не утерпели, вытащили у него, пока он спал, и вскрыли. Никогда мы не знали, чем живёт наш старик, а тут представилась возможность. И в этом чемоданчике у него знаешь что было?
Лиззи слабо покачала головой.
— Наши древние снимки, деньги да шляпа для меня, — сказал Джо, — ма даже не знала, что он выиграл столько. Не могу сказать, что мы богачи… но, по крайней мере, уже и не голодранцы. Па обо всех позаботился, — Джо примолк и провёл ладонью по спине Лиззи. — А твоя сестра…
Лиззи печально покачала головой. Мышцы её отказывались сокращаться, и шея не гнулась, как будто Мэри воскресла бы, если бы Лиззи отказалась признавать её смерть.
Джо положил к ней на спину другую руку.
— Понятно, — пробормотал он. — Я не думал, что всё так выйдет, Лиззи. Она была с мистером Уайльдом. Я думал, мистер Уайльд ей поможет. Они были… почти как друзья.
— У Мэри не было друзей, — простонала Лиззи, — только мисс Мэйд.
— Значит, не всё ты знала о ней, — спокойно сказал Джо, — я тут недавно услышал, что и мистер Уайльд погиб.