10 фатальных ошибок Гитлера

Александер Бевин

Всего через несколько дней после начала кампании генерал Иоахим Лемельсен, командир 47-го танкового корпуса Гудериана, пожаловался, что расстрелы русских пленных и дезертиров производятся неверно. Он объяснил, как правильно это делать:

«Фюрер призывает к безжалостным действиям против большевизма (политических комиссаров) и партизан всякого рода. Людей, личность которых точно установлена, следует отводить в сторону и расстреливать только по приказу офицера».

Поскольку немцы могли навесить ярлык комиссара или партизана на любого, русские вскоре перестали сдаваться в плен и часто, оказавшись в безвыходном положении, сражались насмерть.

Однако на начальном этапе боевых действий, в белостокском и минском «котлах», к 9 июля немцы взяли в плен 233 тысячи пленных, в том числе огромное количество генералов, 1800

пушек, уничтожили 3300 танков — хотя в их числе было очень мало «Т-34», которые применялись в боях эпизодически. При этом из окружения вышло примерно такое же количество русских солдат.

Между тем танковые группировки Гота и Гудериана, объединенные в 4-ю танковую армию под командованием Гюнтера фон Клюге, уже продвинулись на 200 миль дальше Минска, стремясь окружить значительные силы Красной армии в районе Смоленска. Поскольку части пехотных дивизий группы армий «Центр» значительно отстали от своих танковых соединений, Клюге остановил свои танки, полугрузовые машины и моторизованные дивизии в районе трех «котлов» — двух меньших, к востоку от Могилева и западнее Невеля, и одного большого — между Оршей и Смоленском.

После ожесточенных боев немцы сломили сопротивление трех русских армий и к 6 августа взяли 310 000 пленных, уничтожили 3200 танков и захватили 3100 орудий. Тем не менее около 200 000 русских солдат избежали окружения и продолжали блокировать дорогу на Москву.

В зоне действия других групп армий продвижение шло так же эффективно.

В составе группы армий «Юг» 1-я танковая группа Клейста совместно с 17-й армией и венгерскими войсками окружила две русские войсковые группировки в районе Умани, в 120 милях от Киева, и захватила в плен 103 000 русских.

Группа армий «Север» тем временем оккупировала территорию Латвии. 4-я танковая группа Хёпнера прорвалась к Острогу, примерно в 200 милях к юго-западу от Ленинграда, а 18-я армия Кюхлера уже действовала в Эстонии. Финны, союзники немцев, двинулись вниз по Карельскому перешейку, однако не пошли дальше своей старой границы.

Из-за того, что Сталин совершил колоссальную ошибку, расположив большую часть своих сил у границы, где советские войска были разгромлены или попали в «котлы», немцы, несмотря на беспорядочный характер своего наступления, вполне могли добиться победы. Действительно, и Гитлер, и Гальдер уже думали, что они выиграли войну. Однако, вместо того чтобы воспользоваться потенциально роковой ошибкой Сталина, Гитлер стал медлить и колебаться, что в конце концов свело все его победы на нет.

Успех группы армий «Центр» был поразительным. Между немцами и Москвой оставалось всего несколько воинских подразделений Красной армии. Перед германским командованием открывались ошеломляющие перспективы. За шесть недель боевых действий танки Гудериана и Гота продвинулись на 440 миль и оказались всего в 220 милях от Москвы. Сухая погода держалась до осени. Несмотря на то что численный состав в танковых частях вермахта сократился почти наполовину с начала войны, имелись все основания считать, что оставшиеся танки вполне доберутся до русской столицы и вонзят кинжал в сердце Советского Союза.

Успех проведения сражений с применением тактики «котлов» воодушевил Браухича и Гальдера. Они имели основания полагать, что все силы нужно сконцентрировать на центральном участке фронта и захватить Москву. Но в этот момент Гитлер решил активизировать боевые действия в совершенно ином направлении и таким образом утратил шанс взять столицу Советского Союза.

Не обратив внимания на то, что дорога к Москве фактически открыта, фюрер 19 июля издал директиву, в которой приказывал танковой группе Гота повернуть на север, чтобы поддержать продвижение Лееба на Ленинград, а танковой группе Гудериана повернуть на юг и помочь армейской группировке Рунштедта взять Киев.

27 июля Гудериан выехал на совещание в штаб-квартиру групп армий, чтобы получить новые указания. Там он узнал, что его повысили по службе, поручив командование армией, а его танковая группа стала именоваться танковой армией Гудериана. Однако он пришел в ярость, узнав о решении приостановить продвижение на Москву.

Бок согласился с Гудерианом, однако, как перед этим Браухич и Гальдер, он не осмелился вступать в спор с Гитлером. Бок хотел, чтобы Гудериан бросил вызов Гитлеру в одиночку, и молча согласился на отсрочку наступления на Москву.

Многое зависело от

взятия Рославля — города, находящегося в 70 милях к юго-востоку от Смоленска на пересечении дорог, ведущих в Москву, Киев и Ленинград. Рославль был важным пунктом по дороге на Москву. Гудериан ставил себе главной целью настолько втянуть свои войска в проведение этой операции, чтобы приказ идти на помощь Рунштедту был отменен, а танки смогли продолжать свое движение в сторону советской столицы.

Русские невольно помогли реализации планов Гудериана. Сталин бросил свои резервы в район Рославля, основу которых составляли новобранцы и части милиции, призванные на службу [16] . Гитлер отложил переброску сил Гудериана и Гота до 30 июля и решил лично посетить группу армий «Центр» 4 августа, чтобы самому разобраться в ситуации.

16

Автор не имеет в виду войска НКВД, он просто плохо знает, что такое «народное ополчение», считая, что это аналог Национальной гвардии США, где служат по контракту и части которой по особому указу президента в военное время могут считаться армейскими вспомогательными подразделениями. — Прим. ред.

На совещании у Гитлера Бок, Гот и Гудериан каждый в отдельности сказали фюреру, что наступление на Москву является жизненно важной необходимостью. После этого Гитлер наглядно продемонстрировал, в сколь малой степени его решения подчинены логике и трезвой оценке ситуации на фронте [17] .

Он объявил, что Ленинград — его главная цель и что он склоняется следующей мишенью избрать Украину из-за обилия ее сырьевых ресурсов и необходимого для Германии продовольствия. На его взгляд, Рунштедт был в шаге от победы, и следует оккупировать Крым, чтобы помешать русским самолетам, находившимся там, бомбить нефтяные разработки в Плоешти.

17

Очевидно, автор думает, что немецкие войска гуляли по России, как по бульвару, и только глупый Гитлер помешал доблестному Гудериану в два счета взять Москву. На самом деле германские части не на Spazier вышли, и в ходе боев они понесли тяжелейшие потери и просто физически не могли продвигаться к столице СССР, не подвергаясь при этом опасности разгрома. На том же совещании 4 августа Гитлер, заслушав доклад о больших потерях, особенно в войсках 2-й и 3-й танковых групп, вынужден был признать, что если бы он перед войной был в достаточной мере информирован о силе Советской армии, то «принять решение о необходимости нападения» на СССР ему было бы значительно труднее. Фюрер не меньше своих генералов хотел побыстрее взять Москву, однако не от хорошей жизни он позже принял решение возобновить наступление правого крыла войск группы армий «Центр» в южном направлении и дополнительно усилить группу армий «Север» за счет левого крыла группы армий «Центр». Это диктовалось не только экономическими, но и оперативно-стратегическими и даже политическими целями. Скорость продвижения Рунштедта на юге не соответствовала планам германского командования. Финны отказывались идти дальше своей старой границы и брать Ленинград. Кроме того, для немцев очень важно было как можно скорее уничтожить базы советского ВМФ на Черном море и выйти в районы, «занятие которых не только лишит Россию дальнейшего получения ею нефти, но прежде всего даст Ирану надежду рассчитывать в ближайшее время на практическую помощь от немцев». — Прим. ред.

«Направляясь обратно, — писал Гудериан, — я решил в любом случае начать подготовку к атаке на Москву».

Гудериан планировал сконцентрировать свои танки на направлении Рославль — Москва, оттеснить русских через Спас-Деменск к Вязьме, примерно в 90 милях от Смоленска, и там расчистить дорогу танкам Гота, которые двигались к Москве с севера.

Между тем 7 августа Йодль и Гальдер убедили Гитлера возобновить продвижение на Москву. Через три дня активное сопротивление у Ленинграда побудило фюрера снова изменить решение и приказать танкам Гота идти на помощь Леебу. Тут Гитлер понял, что ОКВ, Бок и Гудериан лукавили, он потерял терпение, подтвердил свой приказ, обязывающий Гудериана поддержать Рунштедта, и направил оскорбительное письмо Браухичу, обвиняя его в недостатке «необходимой хватки». Браухич перенес небольшой сердечный приступ. Гальдер уговорил его подать в отставку и сам сделал то же самое, однако Гитлер отклонил его просьбу.