10 тайн Охотника на демонов
Шрифт:
Николас едва успевал перебегать с места на место, чтобы не попасть в поле зрения василиска. Харысай без разбору лупил его копытами и щелкал зубами. Кусать боялся, знал, что плоть василиска так же ядовита, как и клыки. Хвост ящера болтался на одной полоске плоти. На спине у левой задней ноги и на затылке с правой, виднелись глубокие раны, но чудовище отказывалось сдаваться и продолжало борьбу.
Стрелы Камиля быстро заканчивались. Гамаюн начала заметно уставать. Не ее спине виднелись
Обезьянка была уже на руках Инай, но та не смела двинуться с места, заворожено глядя на развернувшиеся перед ней яростную битву. Заметив ее замешательство, Николас крикнул:
— Беги, спасай себя!
Но та будто приросла к месту.
— Беги, тебе говорят! — крикнул на нее Камиль.
— Я не могу тебя оставить, — наконец, вымолвила она. — Я люблю тебя.
— Дура, да что ты обо мне знаешь! Я Фарзул-хааб, тот самый, под чьими ногами песок обращается в море крови. И это ради меня ты хочешь пожертвовать своей жизнью?! — Инай испуганно уставилась на него. — Беги, а не то я сам тебя убью.
Он достал последнюю стрелу и направил ее на девушку. Ее глаза наполнились слезами. Бросив на воинов последний полный отчаянья взгляд, девушка нырнула в воду и поплыла обратно.
Камиль выпустил последнюю стрелу в птицу. Гамаюн, отброшенная мощным ударом крыла Рух, отлетела в сторону и упала на воду. Освободившись от одного противника, разъяренная птица устремилась ко второму. Камиль побежал в сторону Николаса с василиском. Увидев направление их движения, Охотник на пике легких крикнул:
— Скорее в стороны!
Горе-воины кинулись врассыпную. Услышав прямо над собой хлопанье крыльев, василиск поднял глаза к небу и встретился взглядом с исполинской птицей. Та в мановение ока скалой обрушилась на ящера, погребая его под грудой камней.
— Ну, конечно, василиск должен был обратить Рух в камень! Как я раньше не додумался, — в бессилии повалившись на землю, заметил Николас.
— Ну, конечно! — в унисон повторили три голоса.
Из воды вынырнул Лунь и подобрал раненую Гамаюн.
— Эх ты, старуха, а туда же, в драку лезешь, — устало проворчал он.
Дракон подплыл к острову. Николас с трудом поднялся на ноги и взобрался к нему на спину. За ним последовал сильно помятый Камиль. Харысай, единственный сумел выйти из боя невредимым, но на спину дракона ступить не решился, пока Николас ни слез и ни помог ему. Дракон плавно тронулся в сторону противоположного берега. Жеребенок крепился, но по широко раздувающимся ноздрям и прядающим ушам было заметно, что он сильно нервничает. Охотник ободряюще похлопал его по шее.
Всю дорогу до Мараканда дракон причитал:
— Ну что за люди пошли, а? Что ни день — то
Толпа на противоположном берегу не собиралась расходиться. Инай встревожено вглядывалась вдаль. Когда на горизонте появился дракон, толпа поспешила убраться подальше от чудовищного зверя и принцесса осталась совсем одна. Лунь пристал к берегу. Камиль, пошатываясь, первым ступил на землю. Пустынник картинно вскинул руки и упал навзничь.
— Наверное, он отравился ядом от стрел, — встревожено крикнул Николас.
Инай бросилась со всех ног к упавшему жениху.
— Камиль, ну зачем же ты..? — в отчаянии спросила она, садясь рядом с ним на колени.
— Не печалься, моя принцесса. Ну, что за жизнь без любви? — надрывным тоном сказал он. — Ах, если моя принцесса подарит мне прощальный поцелуй, я умру самым счастливым человеком на всем белом свете.
Камиль закрыл глаза и обмяк.
— Нет, Камиль, не умирай, — девушка в отчаянии склонилась над ним и поцеловала.
Пустынник тут же поймал ее в свои объятия и хитро улыбнулся, словно кот на сметану.
— Ах, ты двуличная скотина! — закричала Инай, когда поняла, что хан Фарзул вовсе не собирался умирать. — Лживый сын шакала. Да как я только могла тебе верить?!
— Но милая, меня только что оживил твой поцелуй, — продолжал дурачиться пустынник, получая за каждое слово оплеуху от маленьких рук принцессы.
Остальные пассажиры дракона успешно высадились на берег и покатывались от хохота, наблюдая ссору двух влюбленных.
— Зачем ты морочил мне голову, подлый убийца? — продолжала негодовать девушка.
— Я не собирался. Это как-то само собой вышло, — самым невинным тоном ответил Камиль. — Тем более ты бы даже говорить со мной не стала, откройся я тебе тогда.
— И была бы абсолютно права, — девушка встала с колен и с гордо поднятой головой зашагала прочь.
— Инай, стой! Николас, скажи ей что-нибудь, — попросил Камиль.
— Вы должны мне денег, — поспешил напомнить тот.
— Спасибо, это очень помогло, — прорычал в ответ Камиль и побежал вслед за девушкой.
Издали доносились их крики. Николас стянул с себя рубаху из перьев и лег на землю рядом с Гамаюн. Та выдергивала из своего тела обломанные перья, называя птицу Рух такими словами, о значении которых ему оставалось только догадываться. Харысай щипал траву, пытаясь прийти в себя после поездки на драконе, которая напугала его гораздо больше, чем битва со смертоносным василиском.
— Гамаюн, — тихо позвал ее Охотник. — Прости, я солгал тебе, я не Безликий, не сын белой птицы, а обычный человек.