10 тайн Охотника на демонов
Шрифт:
Молодой офицер, стоявший неподалеку, учтиво раскланявшись, открыл и придержал перед ними дверь. Он хотел было взять у Николаса сумку с вещами, но Охотник так красноречиво на него зыркнул, что тот отступил на несколько шагов.
— Вы пока тут устраивайтесь, а мы с внуком отправим вашему учителю донесение о том, что вас успешно встретили, — сказал Жерард
— А не лучше ли, чтобы все продолжали считать меня мертвым? — осторожно поинтересовался Николас.
— Но мой мальчик, зачем вам это нужно? Представьте, как обрадуются ваши друзья на Авалоре, когда узнают, что с вами все в порядке, — старик сделал вид, что не понимает желания Охотника сохранить в тайне
— А как обрадуются мои враги, — саркастично заметил Николас.
— О каких врагах вы говорите, мой мальчик? Откуда?
Напускное удивление Жерарда начинало его нервировать.
— Из Священной Империи. У них есть прямой приказ убить меня, если вдруг выясниться, что я жив.
Старик смерил его тяжелым взглядом:
— Ладно, поговорим об этом после.
Николас проследовал за перепуганным им ранее офицером. Обставлен особняк был шикарно, но без излишеств. Каждый предмет мебели здесь служил какой-то определенной цели: в шкафах стройными рядами располагались книги, стопками высились бумаги с донесениями. Посреди гостиной стоял большой круглый стол с семью стульями. На стене вдоль лестницы висели портреты знаменитых глав Стражей и картины, изображавшие их ратные подвиги.
Николасу выделили комнату на втором этаже в западном крыле. Она оказалось просторной и непривычно светлой, с огромным окном на всю стену. У стены находилась широкая кровать под балдахином. Рядом стоял платяной шкаф из дорогого красного дерева, ближе к окну располагался секретер с обитыми бархатом стульями. Из железной ванной на ножках поднимался густой белый пар.
Охотник подошел к окну, отвернул полупрозрачную гардину и уставился на узкую, едва заметную на фоне темного осеннего неба, полоску океана. Сейчас Николас находился всего в нескольких днях плавания от своего дома на Авалоре. Нет, на самом деле он находился больше, чем в четырех годах от дома. И возврата туда не будет уже никогда.
Николас отвернулся от окна, скинул с себя грязную одежду и сел в ванную. Горячая вода обжигала замерзшую на холодном дожде кожу. По телу медленно расползалась блаженная нега. Николас затаил дыхание и опустился в воду с головой. Не так хорошо, как в теплых источниках горы Кадзеямы, но куда лучше мутных илистых южных рек. Тщательно смыв с себя дорожную пыль, Охотник завернулся в теплый халат и упал на расстеленное на кровати мягкое покрывало. На тумбочке стояло блюдо с орехами и фруктами. Николас хотел было потянуться за ними, но вдруг передумал. Гроздь крупного зеленого винограда сама прилетела к нему в руку. За ней последовал большой желтый персик. Но предпочтение Охотник все равно отдал яблокам. Наевшись, Николас бросил взгляд на стопку бумаги, лежавшую на откинутой створке секретера. Все так же не вставая с кровати, Николас открыл один из его ящиков, где и обнаружился пузырек с чернилами и гусиным пером. Они поднялись в воздух и подлетели к Охотнику. Николас проверил на ощупь кончик пера. Оно оказалось остро заточено и будто само просилось в пляс. Николас открыл пузырек и понюхал чернила. Они были превосходны.
Он не брался за перо почти год, с самой гибели Юки. Тогда ему казалось, что вместе с мико умерла часть его самого, та самая, которая позволяла ему рисовать. Но сейчас, после всех невзгод долгого, трудного и опасного пути, чистый, отогретый и, самое главное, сытый, он снова чувствовал, как в его голове рождается волшебная картина.
Перо окунулось в чернильницу и легко заскользило по листу, повинуясь воле Николаса настолько четко, как будто он только вчера окончил тренировки в
Повалявшись еще немного на кровати, Николас сладко потянулся и встал. На столе лежал его рисунок. Охотник достал из сумки свой альбом, чтобы сравнить его с предыдущими, но вместе с ним из сумки случайно выпала книга в черной обложке. На раскрытой странице красовался искусно выполненный эстамп.
Николас бережно поднял книгу с пола. На картинке было изображено рождение мира, как о нем рассказывал старый Гвидион. Четыре стихии соединялись вместе, порождая жизнь. Высокие волны накатывали на пустынный берег, на котором огромный вулкан извергал пламя, а небо поглощало его и ветром рассеивало его над землей. Под эстампом находилась подпись на том же древнем языке, на котором была написана вся книга.
Прежде у Николаса не было возможности сесть и спокойно изучить свою находку. Он начала заинтересовано переворачивать страницы в поисках других эстампов. Их оказалось достаточно много. На следующей картинке исполинская белая птица летела над безбрежным океаном. Далее четыре мальчика стояли спиной к друг другу, глядя в разные стороны. На четвертой два воина отважно сражались с полчищем демонов.
Когда Охотник открыл пятый эстамп, то от изумления протер глаза и взял со стола недавно сделанный им рисунок. Они повторяли друг друга один в один, как две идеальные копии. Каждая черточка, каждый штрих был как будто срисован с этого эстампа. Николас остервенело принялся пролистывать книгу дальше. Совпадало еще два или три рисунка. Но самым поразительным было то, что все до единого эстампы были выполнены в его манере, как будто вышли из-под его руки.
В дверь неожиданно постучали. Охотник быстро сунул книгу обратно в сумку и поспешил открыть. На пороге стоял давешний офицер. Он пришел препроводить гостя мастера Ноэля в кабинет главнокомандующего.
Жерард Пареда сидел в высоком кожаной кресле за письменным столом. На длинном носу красовалось щегольское пенсне. Он читал какие-то донесения, сосредоточенно водя тощим кривым пальцем по неровно написанным строкам. Охотник деликатно закашлялся, обращая на себя внимание старика.
— А, мастер Николас, как вы находите наши удобства?
— Они очень удобные, — попытался непринужденно отшутиться Охотник, но вышло как-то нелепо.
— Вы знаете, какие цели преследует наша компания?
— Вы защищаете Стражей, — пожал плечами Николас.
— Не совсем. Мы защищаем не Стражей, а людей с даром, даже тех, кто не в состоянии пройти Последнее Испытание. Мы разыскиваем их по всему Мидгарду, обучаем, предоставляем необходимую материальную помощь, интегрируем в общество.
— Собираете армию.
— Армию собирает мой внук, — Жерард повернулся в сторону окна. На площадке во дворе под проливным дождем стоял Ноэль и воодушевленно вещал перед вытянувшейся в шеренгу группой людей. — Вступление в нее — дело абсолютно добровольное и не предусматривает никаких особых привилегий.
Николас скептически хмыкнул.
— Что бы вы не думали, наша истинная цель — это восстановление общности людей с даром, которая существовала до войн за веру. Если нам это удастся, мы станем силой, с которой будут считаться даже Защитники Паствы. И вы — ключевая фигура для претворения в жизнь нашей цели.
— Я? — переспросил Николас.
— Ваша семья некогда принадлежала к самому древнему и почтенному роду Стражей во всем Мидгарде. Для многих она была символом благородства и добродетели, всего хорошего, что когда-либо было в общине Стражей.