10 тысяч путей к победе
Шрифт:
У Рудмана, однако, было достаточно мужества сказать скептикам: «За них отвечаю я». Он был абсолютно убежден, что перед захватывающе интересными делами будущего клуба, контуры которого уже рисовались в его голове, не устоят даже самые что ни на есть отпетые озорники. И пусть многие не понимали его тогда, не верили, откровенно побаивались слишком рискованного, как им казалось, педагогического эксперимента, главным было то, что в райкоме комсомола Давида отлично поняли и безоговорочно поддержали. Вот так клуб «Самбо-70» получил путевку в жизнь. (Стоит добавить, что именно так называлась стенгазета сборной команды СССР, когда Рудман являлся ее комсоргом.)
Проходя по улице Островитянова, теперь еще издали можно было увидеть большие витринные окна клуба, затейливо разрисованные
Клуб разместился в новом доме, в помещении нижнего этажа, предназначавшегося по проекту для магазина. В распоряжении «клубменов» оказались отличнейший просторный зал, несколько небольших комнат и обширный подвал, где удобно разместились раздевалки, душевая и другие подсобные помещения. Свой клуб ребята с гордостью назвали «Республикой самбо», и это действительно стала настоящая ребячья республика, жизнь которой бьет ключом. Все свои дела они решали сами. У «республики» было собственное «правительство»: избираемый ребятами «совет десяти комиссаров», который руководил повседневной, весьма многообразной деятельностью клуба.
«Самбо — это то, что связывает всех нас», — говорит Рудман. И в самом деле, какой подросток не мечтает стать сильным и смелым, превратиться в «настоящего мужчину». Занятия этой виртуозной борьбой позволили привлечь внимание мальчишек, заинтересовать их и в дальнейшем очень мощно влиять на формирование их характеров. Но одним только самбо дело тоже не ограничивалось: ведь интересы ребят отнюдь не замыкаются, да и не должны замыкаться лишь на спорте. В клубе работали различные кружки, группа филателистов и школа танцев, был создан свой джаз, проводились культпоходы в музеи, театры, регулярно устраивались вечера и различные забавные торжества вроде коронации «короля болевых приемов».
Все эти мероприятия — компетенция «комиссара культуры». Плоды деятельности его коллег-комиссаров «по кино- и фотоинформации» и «по печати и просвещению» вы сразу же могли увидеть, едва войдя в нарядный вестибюль клуба, где вывешены привлекающие внимание. ребят занимательные стенгазеты и фотостенды, очень быстро откликавшиеся на все события клубной жизни. Стоит добавить, что к ведению первого из названных выше «комиссаров» отнесена еще работа по изготовлению кинограмм самбистских приемов, особенно новых, рожденных в стенах клуба (представьте себе, есть и такие!), а второго — строгая и систематическая проверка школьной успеваемости «клубменов» (именно это и именовалось «просвещением» в стенах клуба). Завели еще в клубе традицию отмечать дни рождения своих членов. За тем, чтобы такие именинные торжества проводились весело и изобретательно, следит специальный «комиссар знаменательных дат».
Не следует думать, однако, что клуб жил одними только этими увлекательными и праздничными делами. У ребят, конечно же, были свои будни и даже свои огорчения, с которыми, впрочем, они тоже справлялись самостоятельно и вполне успешно. Редко, но все же случалось так, что кто-нибудь — как правило, из новичков — совершал проступок. И быть может, именно в решении подобных вопросов заключался ключевой момент всей воспитательной работы с подростками. С одной стороны — виновного нельзя не наказать, ведь это воспитательное воздействие не только и не столько на него самого, сколько на всех остальных членов клуба. Но с другой — просто-напросто вытолкнуть из стен клуба пятна-дцати-шестнадцатилетнего нарушителя — это значило поставить его вне благотворного влияния клубного коллектива, предоставить «отверженного» в полное распоряжение улицы. Но даже и этих пресловутых педагогических Сциллу и Харибду Рудман обошел вполне удачно. В необходимых случаях «совет комиссаров» неукоснительно исключает нарушителей, но Давид при этом всегда делает так, что перед исключенными никогда не закрывается обратная дорога в клуб при условии, разумеется, их полного исправления.
В условиях такой высокопринципиальной, но доброжелательной, товарищеской атмосферы бывшие «несовершеннолетние правонарушители» и любые так называемые «трудновоспитуемые» не только избавлялись от своих былых замашек, но зачастую даже становились особенно деятельными и непреклонно требовательными руководителями клуба. Некоторых из них можно было видеть даже и в «совете комиссаров».
Всей душой отдаваясь работе с многочисленными воспитанниками клуба, его юными друзьями, Рудман все чаще задумывался над своим будущим. Он очень хорошо понимал, что именно работа с ребятами является его настоящим призванием. И какой бы престижной ни казалась ученая степень, он нашел в себе силы отказаться от защиты диссертации по своей строительной специальности, решив полностью переключиться на работу по воспитанию подрастающего поколения.
Воспитание подрастающего поколения… Старая как мир проблема далеко не всегда понимающих друг друга отцов и детей. Пожалуй, один из самых распространенных и наиболее болезненных случаев человеческой некоммуникабельности. Той самой трагичной некоммуникабельности, которая за последние годы стала столь выигрышной темой в произведениях модных западных писателей, драматургов, кинематографистов. Ну конечно же, оно действительно существует, причиняя немало бед, это злосчастное непонимание человека человеком, и кто из нас не испытывал его на собственном печальном опыте?
По, наверное, самой главной и самой интересной особенностью характера моего героя является то, что он отнюдь не склонен принимать на веру ни одного «ходячего» мнения. Давид Рудман относится к той почетной категории людей, которые предпочитают иметь обо всем свое собственное мнение. И он вовсе не испытывал горестной безысходности перед пресловутой человеческой некоммуникабельностью. Он был и остался убежденным, что эта проблема может быть вполне удовлетворительно разрешена точно так же, как и множество других проблем, казавшихся в свое время совершенно неразрешимыми.
Интересно отметить, что вся эта бурная и совсем не простая деятельность вовсе не помешала Рудману совершенствоваться в самбо. Именно тогда пришел к нему самый большой спортивный успех, хотя и исполнилось ему уже тридцать лет. Воспитанники начали было даже переживать за него: «Тратит на нас все свое время, тренироваться как следует некогда и вот уже два года подряд на первенствах Союза остается лишь с серебряной медалью». Но Давид вовсе не хотел быть для ребят этакой спортивной иконой, прославленным, но экс-чемпионом, у которого все в далеком прошлом. Если хотите, то это тоже была воспитательная акция на собственном примере.
«Вы отнюдь мне не в тягость, и наша с вами совместная работа никак не может помешать успехам в большом спорте», — как бы доказывал он своим юным друзьям. И вот в 1973 году Рудман возвращает себе титул чемпиона СССР, а затем добивается еще большего успеха, несмотря на свой критический для спортсмена возраст. На тегеранском стадионе «Фаррах» он завоевал тогда звание чемпиона мира по борьбе самбо, затратив на это всего лишь две минуты чистого времени борьбы. Ровно столько потребовалось ему, чтобы одолеть всех своих пятерых соперников. Теперь уже заслуженный мастер спорта Рудман вполне мог бы повторить слова олимпийской чемпионки Эльвиры Озолиной, примерно в то же время после долгого перерыва с успехом возвратившейся в большой спорт: «В спорте нет ни старых, ни молодых. Есть только сильные и слабые…»