10 вождей. От Ленина до Путина
Шрифт:
Так называемое «мировое коммунистическое движение» было фикцией. Кроме Китая, Италии, Франции, нигде не удалось создать массовые партии. Их было несколько десятков, похожих на вымирающие секты. Как правило, руководители этих «партий» жили на деньги Москвы и были готовы при очередном «историческом съезде КПСС» в Кремле произнести речь, отредактированную на Старой площади в аппарате ЦК.
Видимость массовости движения была нужна советским руководителям для многих целей: иллюзии массовой поддержки СССР, обреченности «старого строя», «неисчерпаемости» ленинизма. До самых последних дней распада великой страны ко многим компартиям по-прежнему проявляли повышенный интерес спецслужбы ленинской страны.
Утопии бессмертны. Но идея мировой революции выродилась и тихо зачахла. Бессмертие ей не угрожает.
За кулисами
У каждого человека есть своя «личная жизнь». Ее трудно отделить от того, чем занимается
Личная жизнь всегда, в той или иной мере, тоже находится «за кулисами». Это естественно. Семейный мир с его противоречиями, сложностями, радостями, интимной жизнью – мир личный.
Что касается Ленина, то его «личная жизнь» не представляет особых загадок. Он был однолюб. И тем не менее эта жизнь далеко не та, какой ее долго изображали официальные историографы.
До 1909 года его жена, Надежда Константиновна Крупская, была единственной любимой женщиной-другом и партийным товарищем. По сути, фанатичная преданность Ленина партийным и политическим делам не оставляла достаточно времени столь тонкой сфере человеческих отношений, как любовь, увлечения женщинами. До женитьбы в июле 1898 года в Шушенском на Надежде Крупской известно лишь одно заметное «ухаживание» Владимира Ульянова. Его серьезно привлекала подруга Крупской – Аполлинария Якубова, тоже социалистка и учительница, как и его будущая жена.
Уже не очень молодой Ульянов (ему тогда перевалило за двадцать шесть) сватался к Якубовой, однако встретил вежливый, но твердый отказ. Судя по ряду косвенных признаков, неудачное сватовство не стало заметной драмой будущего вождя российских якобинцев.
В последующем Ленин не раз встречался за границей с А.А. Якубовой, ставшей женой социал-демократа К.М. Техтерева, обменивался с ней письмами. Правда, были эти послания сугубо партийными, хотя едва ли респонденты забыли, что их судьба могла, возможно, сложиться совсем иначе, стань они мужем и женой.
Известна еще одна увлеченность Ленина (до встречи с И. Арманд), молодой француженкой в Париже. В тридцатые годы, когда Сталин особенно активно добивался возвращения всех ленинских рукописей под свой контроль, посланцам из Москвы удалось прочесть в Париже у Г.А. Алексинского несколько писем Ленина французской писательнице весьма личного, интимного характера. Но тогда была еще жива Н.К. Крупская, и знакомая Ленина свои письма отказалась продать Москве.
Однако вернемся к порогу века. Приехав в Шушенское, мать Крупской Елизавета Васильевна настояла, чтобы брак был заключен без промедления, добившись при этом, чтобы свершился он «по полной православной форме». Двадцативосьмилетний В.И. Ульянов и Н.К. Крупская, которая была старше жениха на один год, подчинились воле матери. Атеисты Ульяновы терпеливо снесли все церковные формальности и зажили спокойно и умеренно. Хорошо знавший Ленина А.Н. Потресов вспоминал, что Ульянов «в своей личной жизни – скромный, неприхотливый, добродетельный семьянин, добродушно ведший ежедневную, не лишенную комизма борьбу со своей тещей, – она была единственным человеком из его непосредственного окружения, дававшим ему отпор и отстаивавшим свою личность…» {178} .
178
Потресов А.Н. Посмертный сборник произведений. Париж, 1937. С. 302–303.
Жизнь текла размеренно: ни громких ссор и долгих размолвок, ни попыток разорвать брачный союз (по крайней мере, до знакомства Ульянова с Арманд) и создать новый в семье революционеров не было. Со стороны могло показаться, что Ульяновы – просто партийные товарищи, делающие общее дело. Надежда Константиновна была заботливым другом, взявшим на свои плечи хлопоты по домашнему хозяйству в их бесконечных эмигрантских скитаниях.
Супруги никогда ни с кем не делились своей болью: бездетностью Надежды Константиновны, страдавшей базедовой болезнью, и, как пишет сам Владимир Ильич, не только ею. В письме к матери любящий сын сообщает: «Надя, должно быть, лежит (она в то время не была с ним в Пскове. – Д.В.): доктор нашел (как она писала с неделю тому назад), что ее болезнь (женская) требует упорного лечения, что она должна на 2–6 недель лечь. Я ей послал еще денег (получил 100 р. от Водовозовой), ибо на лечение понадобятся порядочные расходы…» {179}
179
Любящий тебя В. Ульянов. Письма Ленина матери. М., 1967. С. 36.
Порой
В «Воспоминаниях о Ленине» Н.К. Крупская предпочитает говорить о друзьях и знакомых, революционной работе, городах, где жили супруги во время эмиграции, партийных делах, которым оба посвятили всю свою жизнь. Пожалуй, подробнее она говорила о семье лишь в связи с болезнью супруга, об их жизни в Горках, где Ленин и скончался. В своих бесхитростных воспоминаниях «Последние полгода жизни Владимира Ильича» она, по сути, написала «моральную историю болезни». Наступило в 1923 году время, когда Крупская стала главным толкователем смысла жестов, звуков, нечленораздельного мычания вождя русской революции. «Отгадывать было возможно потому, что, когда жизнь прожита вместе, знаешь, что какие ассоциации у человека вызывает. Говоришь, например, о Калмыковой и знаешь, что вопросительная интонация слова «что» после этого означает вопрос о Потресове, об его теперешней политической позиции» {181} .
180
Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. Т. 2. С. 37.
181
АПРФ. Ф. 3. Оп. 22. Д. 307. Л. 173.
О совместной жизни Крупская пишет очень скупо, чуть раскрываясь, лишь когда описывает свои путешествия с мужем. Рассказывая, как Владимир Ильич устал от борьбы с меньшевиками в преддверии III съезда партии, Надежда Константиновна вспоминает: «Мы с Владимиром Ильичем взяли мешки и ушли на месяц в горы… Побродяжничали мы месяц: сегодня не знали, где будем завтра, вечером, страшно усталые, бросались в постель и моментально засыпали… Мешки были тяжеловаты: в мешке Владимира Ильича уложен был тяжелый французский словарь, в моем – столь же тяжелая французская книга, которую я только что получила для перевода. Однако ни словарь, ни книга ни разу даже не открывались за время нашего путешествия; не в словарь смотрели мы, а на покрытые вечным снегом горы, синие озера, дикие водопады» {182} .
182
Крупская Н.К. Воспоминания о Ленине. 3-е изд. М., 1989. С. 86–87.
В конце декабря 1909 года супруги после долгих колебаний переехали в Париж, где Ленину было суждено встретиться с яркой, волнующей личностью – Инессой Арманд. Эта молодая женщина, «русская француженка», оставила глубокий сердечный шрам в душе лидера большевиков. Крупская не могла не знать, что у сорокалетнего мужа бурно вспыхнули нерастраченные чувства. Есть свидетельства, в частности Коллонтай, что она хотела уйти и предоставить свободу супругу. Но тот, почти без колебаний, сказал: «Нет, оставайся». Как рассказывала А. Коллонтай, «вообще Крупская была «au corant» (в курсе. – фр.). Она знала, что Ленин был очень привязан к Инессе, и не раз выражала намерение уйти. Ленин удержал ее» {183} .
183
Цит. по: Фишер Л. Жизнь Ленина. London, 1970. С. 123.
Может быть, поэтому, говоря о пребывании во Франции (встреча Ленина с Арманд), Крупская считала, что «в Париже пришлось провести самые тяжелые годы эмиграции» {184} . Но, к чести Крупской, она не стала устраивать мещанских сцен ревности и смогла установить с красивой француженкой внешне ровные, даже дружеские отношения. Та отвечала Крупской тем же.
Жена Ульянова в своих воспоминаниях, например, писала: «Осенью мы все, вся наша краковская группа, очень сблизились с Инессой. В ней было много какой-то жизнерадостности и горячности… К Инессе очень привязалась моя мать, к которой Инесса заходила часто поговорить, посидеть с ней, покурить. Уютнее, веселее становилось, когда приходила Инесса» {185} .
184
Крупская Н.К. Воспоминания о Ленине. С. 157.
185
Крупская Н.К. Воспоминания о Ленине. С. 217.