10 вождей. От Ленина до Путина
Шрифт:
Никто не мог и подумать, что в течение второй половины 1947-го и первой половины 1948 года отношения между двумя лидерами и партиями дойдут до накаленной вражды. До резолюции Коминформа «О положении в коммунистической партии Югославии» на Белград посыпались очередями обвинения в «торопливости» федеративного строительства, «странном намерении ввести югославскую дивизию в Албанию», в «умалении» советского опыта, о троцкизме руководителей СКЮ, «самовольстве» и «перерождении» и т. д. Когда в конце июня 1948 года в старом королевском дворце Бухареста собралось совещание Информбюро, стало ясно, чем оно закончится. Жданов еще до заседания безапелляционно заявил: «Мы располагаем данными, что Тито иностранный шпион» {431} .
431
Цит. по: Гиренко Ю.С. Сталин – Тито.
Амбициозность Сталина, привыкшего, чтобы его не только любили, но и боялись, привела к разрыву. Надуманные, в основном, обвинения Москвы как снежный ком скрыли глубинные основы близости двух славянских государств, скрепленные совместной борьбой против фашизма.
«Тайная вечеря» майской ночью с ее сердечностью и весельем теперь казалась зловещим знаком коварства Тито и его соратников.
Сталин после разрыва некоторое время решил выждать. Об этом свидетельствует его телеграмма Готвальду и в копии Тольятти.
«Я получил сообщение Силина о беседе с вами по югославскому вопросу. У меня сложилось впечатление, что вы рассчитываете на поражение Тито и его группы на съезде СКЮ. Вы предлагаете опубликовать компрометирующие материалы на югославских руководителей… Мы, москвичи, не рассчитывали и не рассчитываем на такое скорое поражение группы Тито. Съезд подобран тщательно… Тито на съезде соберет большинство.
Мы добились изоляции СКЮ. В дальнейшем пойдет постепенное отпадение марксистских групп от Тито. Для этого нужно время и умение выжидать. У вас, видимо, не хватает на это терпения… Победа марксизма-ленинизма в Югославии через некоторое время не может подлежать никакому сомнению…
С ком. приветом И. Сталин» {432} .
Не хватило «терпения» и Сталину. Он со злым удивлением вскоре увидел, что Тито «устоял», что он, «вождь народов», далеко не всемогущ…
То было первое после войны поражение Сталина, когда он услышал в ответ на свои домогательства твердое «нет». Поражение, тем более очевидное, что Сталин, не проявив «терпения», отдал команду Берии: «Убрать Тито». Готовилось сразу несколько операций по ликвидации маршала Югославии, в том числе и с участием советского агента-террориста Григулевича. Этот агент, принимавший еще участие в «ликвидации» Троцкого, выдвинулся на дипломатическом поприще в одной из латиноамериканских стран и стал ее послом в Ватикане и по совместительству – в Белграде. В результате Григулевич получил эпизодический доступ к Тито. Среди ряда вариантов покушения остановились на главном: посол вручает Тито коробку с бриллиантовым перстнем. Попытка вынуть его заставит сработать механизм с быстродействующим смертоносным газом. В Москве посчитали, что перстень Тито «померит» после ухода гостя…
432
АПРФ. Ф. 45. Оп. 1. Д. 319. Л. 21–22.
Но внезапно умирает Сталин. Операцию отменили, и Тито остался жив.
Гигантская страна строила поражающие воображение гидроэлектростанции, новые заводы и фабрики, начинала тянуть за Полярным кругом тысячекилометровые железнодорожные линии, пыталась изменить климат созданием гигантских лесополос. Задумывались грандиозные планы наступления на пески, рылись новые каналы, строились высотные дворцы. Послевоенный сталинский этап развития страны академик Г.М. Кржижановский видел расцвеченным «великолепными красками». По его мнению, «эти светлые годы навсегда останутся в истории человечества, а имена гениев пролетарской революции, зодчих коммунизма – Ленина и Сталина – будут, как звезды, сверкать перед восхищенными глазами будущих поколений» {433} . Конечно, не мог академик написать, что почти все сооружения, расцвеченные «великолепными красками», потребовали новых миллионов людей в тюремных бушлатах. Помню, когда нас, группу офицеров-экскурсантов, привезли на гигантскую Куйбышевскую ГЭС, я везде видел только заключенных и стрелков охраны с винтовками, автоматами. Когда мы проходили мимо бетономешалки, где несколько зэков копались около агрегата, один из них, с впалыми щеками и тонкими руками, вполголоса с сарказмом бросил людям в погонах:
433
Великие сооружения сталинской эпохи. М., 1951. С. 242.
– Расскажите, как мы работаем на великих стройках коммунизма.
Но великому «зодчему коммунизма» приходилось заниматься не только «великими стройками» (где трудились миллионы заключенных), но и вести сложные дипломатические игры. Сталин до конца своих дней убежденно верил, что капитализм в конечном счете потерпит глобальное поражение и вся планета станет «красной». Такие диалоги, закрытые встречи, большая игра продолжались по многим направлениям. Кроме англо-американского; там все ясно. Они, американцы, англичане, уважают лишь силу, и мы тоже. Читая текст речи Уинстона Черчилля
Сталин-то знал, что этих границ не существует. Ему, его движению, его партиям нужен был весь мир. Даже «борьба за мир», о которой он так много говорил, маскируя свои глобальные цели, имела для него конкретную цель: при определенном стечении обстоятельств «это будет уже не современное движение за мир, а движение за свержение капитализма…» {434} .
Какие уж тут границы экспансии…
Исходя из глобальных целей, Сталин продолжал пристально наблюдать за тем, как развивались события в Китае. Москва долго делала ставку на Гоминьдан, на Чан Кайши. Затем Сталин хотел добиться сотрудничества Чан Кайши и Мао Цзэдуна, Гоминьдана и компартии Китая. Московскому лидеру в конце концов было не так важно, какое правительство сядет в Пекине; главное, чтобы оно являлось антиимпериалистическим, дружественным Москве. Как все большие политики, Сталин был циничным прагматиком. Он нуждался в Китае как стратегическом союзнике. Кто будет его возглавлять – дело второстепенное, тем более сама личность Мао Цзэдуна его давно настораживала.
434
Сталин И. Экономические проблемы социализма в СССР. Госполитиздат, 1952. С. 36.
Сталин помнит содержание своей шифрованной телеграммы в Пекин Чан Кайши в декабре 1941 года, после нападения Японии на США.
«…Я очень прошу Вас не настаивать на том, чтобы СССР немедля объявил войну Японии. Конечно, Советскому Союзу придется воевать с Японией, так как Япония безусловно нарушит пакт о нейтралитете (! – Д.В.), и к этому надо быть готовым. Но подготовка требует времени, а также того, чтобы мы предварительно разделались с Германией. Поэтому еще раз прошу Вас не настаивать на том, чтобы СССР немедля объявил войну Японии…» {435}
435
АПРФ. Ф. 45. Оп. 1. Д. 325. Л. 35.
Еще в 1946 году Сталин делал ставку на Чан Кайши. В беседе в начале января 1946 года с Цзян Цинго Сталин заявил, что «советское правительство отозвало своих представителей из Яньани (местонахождение «ставки» Мао Цзэдуна), так как оно было не согласно с действиями китайских коммунистов. Советское правительство признает правительство Чан Кайши как законное правительство Китая. В стране не должно быть двух правительств и двух армий…» {436} .
Цзян Цинго спрашивает: не поднимется ли Япония после поражения? Сталин успокоил: «Советский Союз будет добиваться того, чтобы лишить Японию возможности возродиться как агрессивной державе. Для этого нужно лишить Японию военных кадров путем пленения 500–600 тысяч офицеров и ареста около 12 тысяч японского генералитета».
436
АПРФ. Ф. 45. Оп. 1. Д. 322. Л. 142.
Цзян Цинго на прощание сказал, что Чан Кайши и Мао Цзэдун не доверяют друг другу. Но Сталин примирительно говорит: «Сосуществование Гоминьдана с Компартией возможно на долгие годы…» {437} Насколько он ошибся! А теперь вот приходится принимать Мао в Москве, как победителя…
Поездка в Москву планировалась раньше, но болезнь, неотложные дела у Мао мешали ее осуществить. Получая шифровки из Особого района Китая, Сталин подолгу читал переведенные на русский сообщения от Мао. Дивился китайским масштабам: «…Мы под Сюйчжоу покончили с 35 полными дивизиями армии Гоминьдана». Теперь количество войск у Гоминьдана будет уменьшено до 170 дивизий… «В операции по окружению Ду Юй-Мина участвует 1 млн 200 тыс. человек…» Взгляд Сталина, возможно, задержался на заключительных строчках телеграммы Мао: «Прошу Вас доложить настоящую телеграмму товарищу главному хозяину и ЦК ВКП(б)» {438} . Даже Мао не знал, что кроме «главного хозяина» докладывать было некому…
437
АПРФ. Ф. 45. Оп. 1. Д. 322. Л. 144–145.
438
АПРФ. Ф. 45. Оп. 1. Д. 336. Л. 84–89.