100 лет тому назад. Часть вторая
Шрифт:
Еще через час бега по пересеченной местности отыскалось и еще одно поле боя. Про него мне караульный в плену рассказывал. Вот тут никаких могил с камнями уже не было. Неубранные тела джигитов и их лошадей так и темнели кучками на подходах к довольно высокому холму. А вот оружия возле тел не было. Сразу понятно, за кем осталось поле боя.
Сделав довольно большую дугу вокруг Рубцово, я, как и предполагалось, вышел к Захарово… тоже покинутому, правда, внешне вполне целому. Хорош бы я был, если бы сразу сюда рванул! Так бы и разрывался в непонятках, в какой стороне искать своих потеряшек. На всякий случай еще стукнулся
Своих я нагнал в Поспелихе, крупном селе на полпути от Рубцово до Алейской железнодорожной станции. За все время пути не встретил ни одного путника, как вымер тракт. Я бы, наверное, мимо них проскочил, да Лукерьиха при помощи своего птичьего дозора меня углядела и моему отцу вовремя сообщила. Так что тот встретил, едва я к окраине села подошел.
— Ну, здравствуй, сына! — Выдохнул он и так крепко меня обнял, что я от боли скорчился и зашипел. Рана на груди вроде и прошла уже, а вот боли еще время от времени проявлялись. — Что? Ранен?
— Царапина. Прошло уже. — Ну, в самом деле же, прошло, ни к чему по таким пустякам родителей волновать.
— А мы тут, с деревенскими три дома на окраине пока сняли. Все гадаем, когда можно будет возвращаться.
— А некуда вам больше возвращаться. Сожгли нехристи наши Большие Ебуны. А дядя Сидор с вами?
— Не застали мы дядю Сидора. У них вообще в их селе все жители куда-то попрятались. — Почти отмахнулся от моего вопроса родитель. — Ты про нашу деревню то точно знаешь?
— Точнее некуда, когда я там был, угольки на месте нашего дома еще дымились даже. Так что, отец, думаю, что вам самое время ко мне в Москву перебираться. Обустраиваться на новом месте так и так придется. В Москве даже много легче выйдет, там дом у меня уже готовый, а в деревне еще строиться придется.
— Дай мне время все обдумать, сына. Пошли пока с матерью и сестрой с братишкой повидаешься.
И мы пошли. Обнимашки с матерью, Дашкой и Зухрой, куда уж без нее, вышли менее болезненными, но зато куда более мокрыми. Мне всю рубашку слезами залили. А потом снова начались крики: это наши односельчане узнали о сожженных хатах. Словно, это я в этом виноват! С другой стороны, в древности дурным вестникам вообще отрубали голову.
Уже ближе к вечеру отец отозвал меня в сторону. Кстати, отыскать укромное местечко вдали от чужих ушей в получившемся на снятой жилплощади столпотворении — настоящее искусство. Мы с отцом вообще вынуждены были на улицу выйти.
— Рассказывай подробно, что нас в этой твоей Москве ожидает?
— Давно бы так! Значит, папа, у вас с мамой даже есть выбор. Вы можете поселиться в том доме, что я уже купил, а можете сами выбрать себе новый по своему вкусу. Если не пытаться купить совсем уж дворец, денег у меня точно хватит.
— Денег и у нас должно хватить. Особенно после того, как распродадим весь скот и прочее имущество. Надеюсь, ты мой плуг и мешки с зерном не потерял по дороге?
— Все целехонькое. Достану по первому требованию.
— Ну, вот, тогда завтра с утра пойдем на базар, начнем потихоньку распродавать нажитое.
Распродавали не только мы: беженцев из южных деревень, подвергшихся нашествию, хватало. Цены на скот просели значительно. И все равно, отец продал всех своих коров и мериносов по
На односельчан сообщение отца о том, что он собрался переезжать в город и по этой причине их покидает, произвела эффект струи дихлофоса, пшикнутого в самую гущу тараканьего скопления. Сразу начались беготня, обвинения в предательстве, призывы не бросать народ и прочее. Словно они маленькие дети, а он их родитель, обязанный утирать сопли. Даже пытались не дать вывести со двора наши телеги. Нет бы, поблагодарили, что благодаря нам с отцом, они еще вообще живут на свете. Кстати, и этот дом, в котором помимо родительской семьи ютилось еще целая куча народа, был снят исключительно на отцовские деньги. Но у людей вообще память на благодеяние удивительно короткая. Хорошо еще до рукоприкладства дело не дошло.
Едва выехали из улицы, на которой снимали дом, отец сразу же притормозил:
— Наши женщины постоят с телегами тут, а мы с тобой, Сашка, кое-куда еще по-быстренькому сбегать должны.
Ну, бегать я в последнее время наловчился, так что нисколько не расстроился батиному предложению. Ага! Это мы за нашим пулеметом и остатком ящика винтовочных патронов бегали. Отец побоялся, что местные власти захотят отобрать это серьезное оружие, вот и припрятал перед тем, как в Поспелиху въезжать. Не зря, кстати, прятал, парочка милиционеров уже подходила на этот счет. Видать, кто-то из деревенских доложился про до зубов вооруженного кулака. Только ответ один был: пулемет пулей повредило, не стал забирать его с поля боя. Хм. Теперь у меня еще небольшая головная боль появилась: наш пулемет обе, имевшиеся у нас пулеметные ленты вдрызг растерзал, надо где-то новые добывать.
Возвратились мы к оставленным телегам, а там в нашей компании прибавление наметилось: Ширяевы, оказывается, тоже в Москву, к сыну с невесткой собрались. Собственно и в том месте то отец остановился, потому что так с союзным нам семейством договорился.
До Алейской станции мы вполне обыденно, никуда не торопясь, по дороге, доехали. А вот возле станции встали. А там войска с прибывшего эшелона разгружались. Причем, далеко не только пехота, броневики и орудия тоже были. И очевидно, этот состав был далеко не первым, кто здесь разгружался. Пространство вокруг станции было всевозможными шалашами и палатками едва ли не в кольцо окружено.
— Боевые маги вступайте в отряд товарища Блюхера, — прочитал я воззвание на большом красном полотнище, натянутом на распорках над кабиной одного из трех больших грузовиков, что чадя сизым дымом, в данный момент отъезжали от станции, увозя в своих кузовах людей, одетых в какие-то полувоенные френчи. И именно эти самые френчи и настроили меня на соответствующий лад. Нет, в самом деле, будь люди, сидящие под этим транспарантом. одеты в обычные гимнастерки и буденовки, я бы так и проехал мимо, а тут вдруг внезапно захотелось узнать, а нельзя ли мне с этого Блюхера поиметь какие-нибудь дивиденды.