100 магнитоальбомов советского рока
Шрифт:
Как программа, так и альбом завершались эпохальной 6-минутной композицией, в которой "пение птиц по кронам", "легкий шепот ветра" и "напев старинной песни" органично сплетались в единое целое, называемое словом "Родина". Пространство и время бесследно исчезали, поглощенные нечеловеческой красотой издаваемых звуков. Это был флюидный финал из ниоткуда - "ангельские трубы и дьявольские тромбоны" по Берджесу, легионы серафимов, неслышно спешащих на трубный зов по горячему песку первомудрости. Любые оценки, эпитеты и комментарии в данном случае бессмысленны. Остается только сожалеть, что за последующие четырнадцать лет в стране так и не нашлось
Проходной двор Блюз в 1000 дней (1986)
сторона А
Отдавшим сердце рок-н-роллу
Когда не остается слов
Пессимистический блюз
Кошка на крыше
сторона В
Я собрался не туда
Рожден чтоб играть
Сказка о Карле
И я пою
Выступавший под вывеской "Проходного двора" новосибирский музыкант Юрий Наумов еще в самом начале 80-х мечтал играть вместе с "умной тяжелой группой", ориентированной на средне-медленный темп композиций и избегающей примитивных рок-н-ролльных клише. В альбоме "Депрессия", записанном в 82-м году с барабанщиком Владимиром Зотовым и гитаристом Олегом Курохтиным, Наумов, играя на басу и акустической гитаре, попытался нащупать контуры той звуковой галактики, которая впоследствии станет пространством его гитарных вибраций.
Наумов исполнял блюзы с психоделическим оттенком, налетом социальности в текстах и намагниченной мелодической линией с запоминающимися гитарными риффами, которые, подобно мантре, оказывали воздействие на подсознание слушателей.
"Меня манила драматургия композиций, выходящих за 5-минутный формат, - вспоминает Наумов.
– Во мне присутствовал азарт исследователя, изучавшего, каким образом смещаются акценты и кульминация, если песня начинает жить в течение некоторого времени, не предусмотренного культурными стандартами".
Наумов начал отталкиваться от cтилистики Led Zeppelin, планируя разрабатывать подобную стену звука с собственной группой, в которой он мог бы выступать в качестве поющего басиста.
Однако все сложилось иначе.
Вскоре после совместного переезда с барабанщиком Владимиром Зотовым в Питер Наумов осознает, что его мечта о собственной команде становится нереальной.
Так случилось, что Зотов познакомился в "Сайгоне" с чудесной девушкой, которая вскоре подсадила его на иглу, - невесело вспоминает Наумов.
– Володя начал активно торчать, задолжал какие-то деньги питерской наркомафии, и в 85-м году я потерял барабанщика. Так я остался без группы".
По всей видимости, до этого момента Наумов не задумывался всерьез об идее "человека-оркестра", но именно подобное стечение обстоятельств заставило его воспринимать себя как нечто самодостаточное. По крайней мере, в стенах студии.
"Где-то в районе 86-го года внутри меня стартовала новая звуковая цивилизация, - говорит он.
– Из-за отсутствия музыкантов-единомышленников я попытался создать новый тип общения с гитарным пространством. Мои предыдущие эксперименты с акустической гитарой, с ее перестройкой и раскачиванием, которые раньше делались на автопилоте, внезапно стали для меня поискной фокусной точкой".
Наумов начал реструктуировать аккорды в общую гитарную ткань, представляя в упрощенном виде, через один инструмент наиболее существенные элементы
Примерно с середины 85-го года он начинает давать акустические концерты не только в Ленинграде, но и в Москве, выступая на них с набором 8-12-минутных околоблюзовых номеров. Как светлячки на свет, на подобные психоделические оргии собиралась литературно вышколенная аудитория - как правило, дети крепкого среднего класса и интеллектуальной элиты обеих столиц. К осени 86-го года программа наумовских квартирников уже включала в себя такие эпохальные композиции, как "Частушки", "Азиатская месса", "Сарабанда". Эти концерты сопровождались бесчисленным количеством кустарных акустических записей, создавших Наумову определенное реноме, но имевших мало общего с его концепцией идеального звука.
Что же касается альбома "Депрессия", то резонанс на него был самым минимальным, отчасти - по причине низкого качества записи и безобразного распространения. К примеру, один из оригиналов "Депрессии" был подарен Наумовым своему духовному гуру Майку Науменко, у которого вскоре был похищен во время грандиозной попойки какими-то свердловскими гопниками. Еще один экземпляр альбома аналогичным образом пропал из стен московской квартиры Кинчева. В итоге Наумову надо было все начинать с нуля, отразив на пленке звук, который не имел ничего общего с записями его акустических квартирников.
"Саунд альбома в моей голове - это абсолютно сепаратный канал, - говорит Наумов.
– После того, как Юрий Орлов из "Коперника" познакомил меня со звукорежиссером Игорем Васильевым и я увидел его квартирную студию, я понял, что для записи альбома нужно подбирать материал, который наименее пострадает от подобных нищенских условий".
Наумов начал скрести по сусекам в поисках блюзов, которые могли выжить в спартанских условиях четырехканального магнитофона Sony, дешевого компрессора и старого вокального микрофона, которым до этого подзвучивали бас-гитару или барабаны. В итоге было отобрано восемь песен с достаточно высоким коэффициентом выживаемости. Интересный момент: большая часть акустических композиций, составлявших основу квартирных концертов, нуждалась в богатой звуковой обработке. Наумов понимал, что шанс на выживание этих песен в условиях самодельной студии невелик, и в альбом их не включил.
..."Блюз в 1000 дней" записывался на квартире Васильева в октябре 86-го года. Все инструментальные партии (акустическая и электрическая гитары, бас) были сыграны Наумовым в одиночку, причем на чужих инструментах. Самопальный Gibson был одолжен у гитарного мастера Володи Павлова из группы "Металлобол", а в качестве баса использовалась немецкая Musima, звучавшая в студийном варианте словно бас-геликон.
Учитывая невозможность записывать в квартирных условиях живые барабаны, Наумов договорился с каким-то барабанщиком из кабака в Бескудниково, который дал на время сессии драм-машину Yamaha RX-15 и запрограммировал на ней несколько ритмических рисунков.
Финансовые затраты на запись составили около ста рублей, в которые входили плата за аренду ритм-бокса и стоимость не очень скрупулезного программирования, при котором тарелки периодически не попадали в долю. Что же касается коммерческих отношений со звукорежиссером, то последний согласился записывать альбом бесплатно - в обмен на эксклюзивное право по распространению "Блюза в 1000 дней" в течение нескольких месяцев.
Любопытна этимология названия альбома. Все песни "Блюза в 1000 дней" были написаны Наумовым во временном промежутке с 83-го по 86-й год - приблизительно около 1000 дней.