100 магнитоальбомов советского рока
Шрифт:
Необходимо отметить, что лирическая часть ревякинского репертуара исполнялась преимущественно в акустике: "Девка красная", "Надоест суета", "Не скучай". Эти пронзительные композиции являлись образцом "нового фольклора", эдакими народными городскими песнями конца ХХ века, которые воспринимались тогда как еще одна из разновидностей рока.
Как-то раз Марк Нопфлер заметил, что хорошая песня - это та, после исполнения которой наступает тишина. Фактически всю акустику Ревякина можно было отнести к этой категории. Другое дело, что на концертах весь упор был сделан на хард-роковые боевики: "Дудки", "Отец
...Сыграв в ноябре 86-го на открытии сезона в рок-клубе, музыканты наконец-то поверили в собственные силы и увидели то, чего не видели раньше. У "Калинова моста" начала выкристаллизовываться цельная программа, воплотившаяся через месяц в дебютный альбом. Запись происходила с 23 по 27 декабря 86-го года в помещении городского радиотрансляционного узла (ГРТУ), расположенного в подвале жилого дома. Это было чуть ли не единственное место в городе, в котором находился аппарат для репетиций и где без особых студийных ухищрений можно было осуществлять запись.
Д.Ревякин и В.Чаплыгин на записи первого альбома.
А.Кириллов.
Подвал состоял из двух комнат: в одной стояли магнитофон и пульт Tesla, в другой играли музыканты. Техническую часть процесса обеспечивал "крестный отец" "Калинова моста" Александр Кириллов, который за несколько лет до описываемых событий устроился работать в ГРТУ звукоинженером и в активе которого уже была студийная работа с "Ломбардом".
Необходимо отметить, что в те времена Кириллов был для группы не просто звукорежиссером, а продюсером, серым кардиналом и Джорджем Мартином одновременно. Не случайно внутри "Калинова моста" за Кирилловым закрепилось прозвище "Мартин". К примеру, когда в ходе первых репетиций выяснилось, что у Смоленцева образцом для подражания является Кузьмин (со всеми вытекающими отсюда последствиями, связанными с техникой и манерой игры), Кириллов крайне быстро разобрался с этой нелепостью. Он отобрал у Смоленцева его "песчаную примочку", дал взамен какую-то свою, напичкал всевозможной правильной музыкой, и вскоре в Васиных партиях начали дерзко проскальзывать знакомые хард-роковые ходы из Deep Purple, Led Zeppelin и Nazareth.
Влияние Doors тогда, по-видимому, еще только подразумевалось.
"Мне было 18 лет, - вспоминает Смоленцев.
– И из того, что говорил Кириллов, который был старше меня на десять лет, я не понимал половину".
Тонко чувствующий стилистические и технические моменты рок-музыки, Кириллов занимался не только вопросами, связанными со звуком. Будучи весьма начитанным человеком, он редактировал ревякинские тексты, объяснял нюансы песенной поэзии, и, по большому счету, устанавливал для группы основные жизненные ориентиры.
"Я тогда плохо понимал, чем я вообще занимаюсь, - вспоминает Ревякин.
– Кириллов долгое время заставлял нас учиться играть, заставлял слушать, как
В автобиографичном хард-роковом марше "Отец работал" Ревякин посвящает Кириллову несколько строк: "Но человек со стальными очами сказал: / "Сколько можно дышать мелочами / Пора различать, чему поклоняться / Кому подпевать, ну а чем гнушаться / Шире разуй глаза!" / Спасибо ему!!"
Две песни, "Ранним утром" и "Надо было", Ревякин сочинил осенью 86-го года (несколько строк в последней было написано Янкой, которая тогда проводила много времени в околомостовской тусовке). Остальные песни составляли "золотой фонд" раннего "Моста" и являлись основой той концертной программы, с которой группа спустя неполный год заставила капитулировать трехтысячную аудиторию на фестивале в Подольске.
В альбом также вошли инструментальный "Занавес" и блюз "Во глубине сибирских руд" - эпатажная трактовка пушкинского "К Чаадаеву", придуманная музыкантами непосредственно в студии.
Поводом для особенно резкой критики - и не только филологов - послужила впоследствии композиция "Дудки", с которой группа в течение нескольких лет демонстративно начинала свои выступления. Под лозунгом "нужен отпор на культурный террор" "Мостом" протаскивались идеи русофильства, граничившего с плохо прикрытым антисемитизмом.
"Время было достаточно жесткое, и, воспринимая мир, я часто бывал резким и раздражительным, - вспоминает Ревякин.
– Провокацией я никогда не занимался, это не мое. На тот момент мне казалось, что "нагло картавят экраны" - это так и есть. Потом, конечно, были придуманы различные объяснения этой фразе... Это была даже не песня, а манифест, декларация. Ну а любое декларирование заканчивается со временем".
...Любопытно, что в один из дней работы над альбомом в студии очутился Константин Кинчев, который выступал в Новосибирске с серией акустических концертов. Лидер "Алисы" еще ни разу не слышал песен "Моста" и теперь, сидя в подвале, прямо под портретом Ленина, внимательно наблюдал, как записывается композиция "Ранним утром". Мистическим образом на пленке между строк этой песни остался витать дух Кинчева.
"К тому времени я уже слышал альбом "Энергия", и к Кинчеву у меня сложилось недоброжелательное отношение, - вспоминает Ревякин.
– Мне не нравилось, что у него постоянно присутствует "якание". Но как только Кинчев зашел в комнату, все было решено на уровне глаз".
Когда запись была завершена, музыканты "Моста" оценили звучание альбома как "странное". Скорее всего, оно было все-таки не странное, а архаичное. Традиционная работа ритм-секции, затянутые гитарные соло, хоровое пение в припевах, явно выдвинутый на первый план вокал - все это сливалось в сопровождаемый задиристо-молодецким свистом хард-рок начала 70-х, сыгранный на самопальных инструментах и записанный гаражным методом.
"Это были годы повышенной требовательности к себе, - вспоминает Кириллов.
– Ко всему мы подходили крайне ответственно. Если кто-нибудь облажался - расстрел! Не отмоешься потом. В частности, моя работа на концертах записывалась на магнитофон. Потом пленка внимательно прослушивалась. Если что-то было не так, то на меня все косились".