100 великих археологических открытий (2008)

Низовский Андрей Юрьевич

Тайны священного Сенота

В течение трех столетий Чичен-Ица являлась главным городом всего майяского мира. Закат этого «майяского Парижа» начался в конце XII столетия. Около 1200 года правитель города Майяпан Хунак Кеель разгромил Чичен-Ицу, и после этого разорения город уже оправиться не смог. В 1441 году он был оставлен жителями. Но, в отличие от большинства майяских городов, Чичен-Ица была известна уже во времена испанского завоевания Центральной Америки, и еще с тех пор этот город притягивал к себе внимание европейцев.

Одним из самых загадочных памятников Чичен-Ицы долгое время оставался знаменитый «Колодец Жертв» – священный сенот, главный естественный водоем и сердце Чичен-Ицы.

Сеноты (от майяского слова «цо-нот») играли особую роль в жизни майя. На Юкатане, в отличие от лесистого юга, нет ни рек, ни даже ручейков – известняк, покрывающий всю территорию полуострова, чрезвычайно порист, и потому вода просачивается сквозь него, как через песок. Но, проникая сквозь известняковую кору, вода сливается с подземными реками, заполняет провалы и воронки – и так по всему Юкатану образовались глубокие природные водохранилища, сеноты. Во многих майяских городах они почитались как священные места – ведь от воды полностью зависело хозяйство майяских земледельцев.

Громадный сенот Чичен-Ицы (его диаметр – около 60 м, глубина, включая многометровую толщу ила, достигает 58 м) являлся местом ритуальных жертвоприношений и паломничества. По преданию, в числе даров, приносимых сюда, были и человеческие жертвы: с соответствующими торжественными обрядами в сенот бросали девственниц. Эта красивая легенда привлекла в Чичен-Ицу Эдварда Герберта Томпсона, американского консула в Мериде. Он приехал сюда в 1904 году, горя желанием разгадать тайну «священного сенота».

Долгие дни и недели Томпсон проводил на берегу сенота, размышляя, как лучше подступиться к сложной задаче. Наконец, у него созрел дерзкий план. Прежде чем приступить к его выполнению, Томпсон отправился в Бостон, где рассчитывал изучить водолазное дело и познакомиться с различными видами подводного снаряжения. Он сконструировал и построил портативный подъемный кран и специальный землечерпательный снаряд. Это приспособление легко можно было установить у края колодца и приводить в движение ручной лебедкой. Землечерпалку и все необходимое для ее работы оборудование в намеченный срок доставили в Чичен-Ицу и установили на платформе, почти на самом краю сенота.

Первые дни работы не принесли никакого результата. Тяжелый стальной ковш приносил с глубины лишь грязь и истлевшее дерево. «Временами, – писал Томпсон, – как бы дразня меня, землечерпалка поднимала наверх черепки глиняных сосудов, относившиеся, несомненно, к глубокой древности. Но я решительно отбросил мысль, что эти черепки – те доказательства, которые я искал. Обломки сосудов, доказывал я себе, вымытые из верхних слоев дождями, можно найти в любом уголке древнего города».

Наконец, упорство Томпсона было вознаграждено. Ковш землечерпалки поднял со дна колодца два желтовато-белых, округлых комочка священной смолы копал. Вероятно, они были брошены в колодец вместе с другими приношениями, упоминавшимися в преданиях. Начиная с этого момента, ковш землечерпалки вместе с илом каждый раз приносил все новые и новые предметы – десятки крошечных колокольчиков, статуэток, подвесок, топоров и дисков, сделанных из меди и золота. «Среди них, – писал Томпсон, – встречались предметы почти из чистого золота, литые, кованые и выбитые на листовом золоте, но их оказалось довольно мало, и они играли сравнительно небольшую роль. Большинство же так называемых „золотых” предметов изготовлено из низкопробных сплавов, в которых больше меди, чем золота».

С помощью землечерпалки и водолазного снаряжения Томпсону удалось поднять со дна колодца не только многочисленные украшения из нефрита, золота, меди и множество других предметов, но и останки по крайней мере сорока двух человек, когда-то брошенных в сенот. Так подтвердились сообщения старых летописей о человеческих жертвоприношениях. Впрочем,

из 42 извлеченных черепов, как оказалось, 13 принадлежали взрослым мужчинам в возрасте от 18 до 55 лет, 8 – женщинам в возрасте от 18 до 54 лет и 21 – детям от 1 до 12 лет. Три из восьми женщин имели еще при жизни серьезные травмы головы – видимо, от тяжелых ударов по черепу, у одной женщины был сломан нос. Такие же прижизненные травмы имели и многие мужчины, брошенные в сенот. Очевидно, что эти люди не пользовались среди майя каким-либо уважением и почитанием, и являлись, скорее всего, пленниками или рабами. Красивая легенда о юных девственницах, увы, так и осталась легендой: результаты исследования найденных в колодце человеческих костей свидетельствуют о том, что детей приносили в жертву чаще, чем взрослых.

Работы Томпсона в Чичен-Ице открыли новую главу в истории археологической науки – они заложили фундамент подводной археологии.

Тикаль

Тикаль – наиболее крупный и наиболее изученный памятник классической эпохи майя. Этот город находится на севере Гватемалы в департаменте Петен, в зоне влажных тропических лесов, занимая широкую известняковую равнину, пересеченную цепями каменистых холмов, болотами и оврагами. В 50 километрах от Тикаля расположен старейший майяский город Вашактун, с которым его соединяет древняя «сакбе» – мощенная белым камнем дорога.

Еще в 1699 году руины Тикаля посетил священник Андрес де Авенданьо. Но только в середине XIX века Амбросио Тут, губернатор департамента Петен, заново открыл этот огромный город древних майя. В 1956–1967 годах в Тикале работала археологическая экспедиция Музея Пенсильванского университета (США). Была составлена подробнейшая карта всех руин и произведены раскопки в различных районах города. Раскопки показали, что Тикаль являлся крупнейшим городом классического периода, причем не только в области майя, но и во всем Западном полушарии.

В VIII веке н. э., в пору своего наивысшего расцвета, Тикаль занимал довольно значительную территорию. По подсчетам исследователей, в период расцвета (VIII в.) в Тикале проживало 11,5—12 тысяч человек, а вся площадь города с округой (в которую входили еще семь городков и селений в пределах внешней линии укреплений и два – вне ее) составляла от 123 до 160 кв. км.

Окружавшая центр города жилая застройки раскинулась на 7–7,5 кв. км. Из-за обилия болотистых низин, оврагов и холмов жилые районы Тикаля распадались на отдельные изолированные кварталы и районы, точное число которых до сих пор не установлено. При такой разбросанности здесь, разумеется, нет и не могло быть длинных прямых улиц. Различные постройки, группировавшиеся вокруг небольших прямоугольных площадей, тянутся на много километров, сливаясь с городками и селениями, находившимися уже за городской чертой, а так как значительная часть Тикаля до сих пор покрыта густыми лесными зарослями, то определить, где же кончается этот огромный город, практически невозможно. Археологам удалось отыскать остатки внешних оборонительных укреплений Тикаля – валов и рвов, но, как оказалось, и они не являлись городской границей.

Центр города – «Акрополь», застроенный многочисленными храмами и дворцами, располагался на площади 2–2,5 кв. км, занимая вершину холма, окруженную низинами и сельвой. В пределах этого центрального ядра, окружавшего главную площадь города, было сосредоточено до 3 тысяч построек разного назначения и величины, в том числе все крупные общественные здания – храмы и дворцы (общим числом около трехсот). «Акрополь» украшали многочисленные, покрытые пышные резьбой монументальные сооружения – стелы, алтари – всего их известно более двухсот. Важнейшие ансамбли соединялись между собой широкими дорогами, выложенными белыми известняковыми плитами. Пирамиды Тикаля отличаются специфическим, не встречающимся больше нигде стилем. В комплексе № 4 возвышается самая большая пирамида майя – ее высота составляет более 70 м.