100 великих аристократов

Лубченков Юрий Николаевич

Наведя в войсках порядок, он стал активно готовиться к походу за Рейн. В поход он выступил весной 15 года н э., несколько раньше намеченного срока, поспешив на помощь Сегесту, осажденному войсками германского вождя Арминия. В результате этого похода Сегест был освобожден, а римлянам даже удалось захватить дочь Арминия Туснельду.

На помощь Арминию выступил его дядя Ингвиомер, но исходя из сложившейся к тому времени ситуации в германских племенах силовое решение проблем в германских землях уже не имело большого значения.

Летом того же года Германик предпринял новый поход. Эта кампания сопровождалась огромными потерями в войсках с обеих сторон. Больших результатов она не принесла, но моральное удовлетворение римляне получили – им удалось отбить орла XIX легиона и захоронить останки павших в Тевтобургском лесу легионеров Вара.

В Риме летний поход Германика и одержанные им победы были пышно отмечены. Самому Германику декретировался

триумф, три его легата получили триумфальные отличия, было принято постановление о сооружении триумфальной арки в честь отвоевания у германцев римских знамен. В принципе война была закончена, но не для Германика, который стал снова готовиться к весенней военной кампании против германцев в следующем 16 году н э. По многим объективным причинам новый поход был бессмысленной тратой жизней римских солдат. Кампания готовилась с огромным размахом, но по своим результатам она не оправдала тех потерь, которые понесли римские легионы. Самым значительным событием этой кампании стало сражение при Идиставизо. Идиставизская равнина, образованная Везером и лесистыми возвышенностями, стала местом битвы римских легионов Германика с войсками Арминия и Ингвиомера. Перед началом сражения римляне заметили в воздухе восемь больших орлов, летящих в сторону леса, что сочли за счастливое предзнаменование, видя в нем залог победы. Они хладнокровно, стройной боевой линией двинулись на ряды неприятеля. Сражение, начавшееся ранним утром, продолжалось до поздней ночи, но уже к середине дня было ясно, что победа достанется римлянам. Напрасно Арминий криками и личным примером старался воодушевить германцев, появляясь верхом то в одном, то в другом месте битвы. Все большее количество отрядов Арминия отступало под натиском легионеров, а к вечеру началось беспорядочное бегство германцев с поля боя. К ночи вся равнина была усеяна убитыми, ранеными и растерянным оружием. Сам Арминий и раненый Ингвиомер спаслись, вымазавшись кровью и грязью, чтобы неузнанными проскользнуть сквозь ряды легионеров.

Одержав победу над германцами при Идиставизо, войска и конечно же сам Германик считали, что уже в следующем году можно будет победоносно завершить войну. Германик считал, что легионы Вара еще недостаточно отомщены, так как главный виновник катастрофы Арминий уцелел и продолжает действовать.

Кампания 16 года н э. принесла Германику высший военный титул императора. Но вместе с тем она же способствовала усилению подозрения Тиберия, который видел в своем племяннике не только талантливого полководца, но и постоянную угрозу своей власти, так как в отличие от самого Тиберия Германика обожали и армия, и народ. Он настоял на прекращении военных действий и отозвал Германика в Рим. Тем самым Тиберий желал разлучить его с верными легионами. Но популярность Германика была необычайно широка и в преторианской гвардии. Когда он приближался к Риму, для его торжественной встречи выступили все преторианские когорты, хотя должны были выступить по приказу Тиберия только две. Все это вряд ли радовало властителя Рима, и в дальнейшем он стремился переориентировать лояльность войск, особенно Рейнской армии, с Германика на самого себя. Для укрепления своего авторитета в войсках Тиберий на памятных знаках в честь побед в Германии повелевает изображать себя как победителя над германскими племенами, приписывая тем самым все заслуги лично себе.

Затем Тиберий решает отправить своего популярного племянника подальше от Рима. Под предлогом того, что только Германик сможет уладить все проблемы, возникшие в восточных провинциях, Тиберий направляет его на Восток. В сенате Тиберий просит особых полномочий для своего племянника как единственного надежного члена своей фамилии, на которого можно положиться в столь важных обстоятельствах. Для Германика новая должность стала самой трудной, так как здесь ему приходилось действовать больше как администратору, нежели как военачальнику. Для него это было и непривычно и сложно. Простую лагерную жизнь среди легионеров ему пришлось сменить на другую, полную интриг, обманов и козней избалованных роскошью продажных чиновников. Кроме того, Тиберий посылает в Сирию Пизона, заменив им на посту правителя Сирии друга Германика Сплана. Зачем это было сделано – неизвестно. Возможно, и к этому склоняются многие древние историки, Пизон получил особое задание от Тиберия – вредить Германику всеми способами, подрывая его авторитет и донося обо всех его действиях Тиберию. Может быть, Пизон был наделен особым доверием Тиберия и получил приказ при удобном случае избавиться от Германика. Но скорее всего, Тиберий просто сделал ставку на характер Пизона, зная, что тот не сможет ужиться с Германиком и сам сделает все, чтобы ликвидировать последнего.

По пути к новому месту назначения Германик посетил Грецию. Греки встретили его с огромными почестями, сопровождая по всем знаменитым местам, рассказывая и показывая ему все, что он хотел видеть. Здесь Германик не только восхищался красотой

мест и интересовался историей страны, но и не забывал действовать, как обязывали его данные полномочия, проводя проверку деятельности чиновников. Есть сведения, что во время его пребывания в Колофоне местный оракул предсказал ему преждевременную кончину.

Германик уезжает на Родос, а следом за ним в Грецию приезжает Пизон. Он старается свести на нет то хорошее впечатление, которое произвел Германик на греков, рассказывая о нем и его жене Агриппине самые неприглядные истории. При переезде в Сирию корабль Пизона попадает в шторм. Узнав об этом, Германик, находившийся в то время на Родосе, посылает на выручку Пизону корабли. Но в дальнейшем этот благородный поступок Германика никак не повлиял, а наоборот, ухудшил отношения между ним и Пизоном. В Сирию Пизон прибывает первым и сразу же с помощью наветов или денег старается создать о Германике невыгодное мнение.

Тот знал, какие интриги плетет против него соправитель, но решил сначала заняться делами, а уже потом разбираться с Пизоном. При его содействии в Армении царем стал сын Понтийского царя Полемона Зенон, которого Германик лично короновал. Для его поддержки он затребовал у Пизона послать в Армению несколько легионов, но это требование Пизоном было проигнорировано. Между ними произошло объяснение, которое привело к новым конфликтам. Дошло даже до того, что во время пира, данного царем масботеев, Пизон швырнул на пол поднесенный ему золотой венок, сочтя его менее богатым, чем тот, который поднесли Германику. Пизон старался действовать во всем наперекор Германику, демонстрируя всем, что не признает его авторитет.

Находясь в восточных провинциях, Германик сумел привести к власти Рима новые территории. Ему удалось заключить выгодный Риму дружественный союз с парфянским царем Артабаном, который при личной встрече с Германиком попросил убрать из Сирии Вонона, действовавшего против интересов парфянского царя. Германик удовлетворил просьбу Артабана и отослал Вонона в Киликию, несмотря на то что Вонону покровительствовал Пизон.

Устав от постоянной борьбы с Пизоном, Германик под предлогом административной необходимости решает посетить Египет. Путь его лежал через Сицилию, где он также провел проверку работы чиновников. Он снискал особую любовь населения острова тем, что снизил цены на хлеб. В Сиракузах Германик появился без стражи и облаченный в греческий наряд, что вызвало особый восторг у жителей города. Но Тиберий воспринял это иначе. Он с завистью смотрел на новые успехи своего племянника, которому и на новом поприще и новом месте удавалось легко добиваться любви и обожания жителей. Выступая в сенате, Тиберий осудил поведение Германика в Сицилии, а также напомнил сенату, что со времен Августа лицам, наделенным властью, запрещалось посещение Египта без особого разрешения императора. Но Германик ничего не знал о недовольстве Тиберия и продолжал свое путешествие по Египту, наслаждаясь красотой этого края.

Вернувшись в Сирию, он узнал, что все данные им распоряжения были отменены Пизоном, с которым у него произошло новое объяснение. К этому времени Германик уже чувствовал первые признаки болезни, о чем стало известно и жителям. Когда Германик стал выздоравливать, жители Антиохии стали приносить благодарственные жертвы богам по случаю его выздоровления. Пизон этого вынести не мог. Он приказал раскидать жертвы, принесенные к подножью алтарей, а людей, пришедших в праздничных одеждах к храмам, разогнать. Германик был настолько потрясен действиями Пизона, что это привело к новому обострению болезни. Он начал подозревать, что его болезнь вызвана действиями Пизона, который каким-то образом отравил его. У Тацита можно найти сведения, что у дома Германика стали находить куски вырытых трупов, кучи пепла и свинцовые таблички, талисманы и заклинания с именем Германика. Долго терпел Германик выходки Пизона, но только перед самой кончиной он приказал ему покинуть Сирию, написав письмо, где, по обычаю, отказывал ему публично во всяких дальнейших дружеских отношениях. Пизон все время откладывал отъезд, и даже покинув страну, его корабль плыл очень медленно, чтобы при первой же вести о кончине Германика снова вернуться в Сирию.

Болезнь Германика прогрессировала с каждым днем. Рядом с ним находились его семья и друзья. В последние часы он сказал, что «умирает жертвой злодеяния Пизона и Планцины» – жены Пизона, враждовавшей с Агриппиной.

Германик умер в Антиохии 10 октября 19 года н э. По обычаю того времени его тело было выставлено на площади в течение нескольких дней. Похороны Германика прошли очень просто и трогательно – не было фамильных портретов или особенных знаков отличия. Тело его сожгли, а пепел собрали в урну, которую его жена и друзья приготовили для перевозки в Рим. Смерть Германика была встречена в Риме и в армии с чувством искренней и глубокой скорби. Многие обвинили в его кончине Пизона, и Тиберию пришлось провести расследование. Но оно выявило непричастность Пизона и его жены Планцины к этому печальному факту.